"Людмила Свешникова. Я тоскую о тебе, брат..." - читать интересную книгу автора

проводить свободное время у костра, на рыбалке, и у него тоже все родные
погибли в войну, и он воспитывался в детдоме. Отрекомендовался парень
Евгением Мухиным. Скоро второй молодой специалист женился, съехал с квартиры
и Женька (Ножнин называл его так, по-дружески) остался один в однокомнатном
жилье.

- Вы зашли за Мухиным в восемнадцать часов? - спросил следователь.
- Около того. На часы не глядел.
Ножнин решается спросить, заранее внутренне напрягаясь, ожидая
положительного ответа:
- Помер мальчонка-то?
Следователь выдерживает вместо ответа затяжную молчаливую паузу и
спрашивает:
- Что вам известно о родственниках Мухина?
- Детдомовец, нет никого. От меня ничего не таил!
- Вот как? - Губы у следователя дрогнули в легкой усмешке, но он сразу
ее убрал. - Значит, вам известно, где ваш друг провел отпуск?
- На турбазе под Москвой. Названия точно не помню: не то "Волна", не то
"Чайка"...
Очень хочется Ножнину скорее выйти из душного кабинета: на свежем бы
воздухе головная боль утихомирилась. Хочется выпить стакан молока из
холодильника - во рту сухо, язык как суконный, а лоб повлажнел. Он крепко
вытирает лицо платком, стараясь надавить на подергивающиеся щеки.
Следователь, нахмурив гладкий лоб, что-то помечает в своих бумагах.
- Вы думали, каким образом мог Мухин исчезнуть из запертой квартиры?
Прыгать-то высоковато - пятый этаж...
- Зачем прыгать? Чего ему прыгать? Мог и по лестнице, а мальчонка сам
закрылся...
- Не мог он закрыться. По заключению врачей, не мог. Вы не заметили
ничего странного в поведении Мухина на рыбалке?
- Заметил! - неожиданно вырывается у Ножнина, но он тут же понимает,
что не сможет ничего объяснить. Прокручивал в памяти события той ночи,
каждая мелочь могла показаться значимой.
- Несколько раз менялось настроение у него, - говорит он.
- Мухин не был пьян?
- Не пьет. Я тоже: по здоровью нельзя. Если пива немного.
- Попрошу подробнее. Да, да, о рыбалке... - Сейчас в голосе следователя
просительные нотки.

...Рыбалка была как рыбалка, ничуть не хуже предыдущей. Ловили на
удочки со знакомого бережка тихой речки, поросшей камышом, вдоль жидких
мостков. Вначале вечер был теплым, наполненным предгрозовым томлением и
комариным зудом. За горизонтом вспыхивали далекие беззвучные зарницы, и из
наволочного неба немного покапало, но дождь так и не состоялся, прошел
стороной. Для охлаждения Женька зарыл в песок две бутылки пива, прихваченные
из дому, и пиво было холодным, когда они выпили его перед ухой. А пока
Ножнин заваривал уху, Женька с разбега проломился через камыш и, невидимый
за ним, громко плюхнулся в воду, выплыл на середину речушки и лег там на
спину. Течение снесло его, и он выгреб на прежнее место, белея в темноте.
Так продолжалось долго, Ножнин крикнул: