"Виктор Савченко. Авантюристы гражданской войны (историческое расследование) " - читать интересную книгу автора

республики. Это правительство провозгласило создание Советской Украины и
фактически привело российские большевистские войска на Украину.
Но украинские большевики смогли только "провозглашать", а реальная
власть в восточной Украине скоро перешла к группе военных, прибывших для
ликвидации "украинского сепаратизма".
В первых числах декабря 1917 года в Москве уже были разработаны планы
нападения на Украину и борьбы против мятежных казаков Дона. Антонов-Овсеенко
писал: "У нас было продолжительное совещание, в котором участвовали Антонов,
Муравьев и Муралов... Были разложены карты на полу, и мы лазили по полу
целыми днями. Мы выработали планы действий против калединских войск, а также
против Центральной Рады".
Этот план поначалу не предполагал затяжной войны против Украинской
республики. Цели были скромнее: овладеть Южной железной дорогой Харьков
Симферополь, а главное - предотвратить возвращение с фронта на Дон
вооруженных казачьих частей. Планировалось захватить Екатеринославскую
губернию с Донбассом и Таврию при оборонительном заслоне со стороны Полтавы
и Днепра... О ликвидации Украинской народной республики тогда еще даже и не
мечтали...
В Харьков прибыли отряды балтийских матросов, красногвардейцы Питера и
Москвы под командованием бывшего царского полковника Егорова, барона Сиверса
и левого эсера Саблина. Это были части и руководители, к которым Ленин не
испытывал особого доверия: анархисты-матросы, левые эсеры, деморализованные
реквизициями и пьянством солдаты, которые были практически неуправляемы...
Этим воинством командовал В. Антонов-Овсеенко, но разрабатывал все военные
операции начальник его штаба Михаил Муравьев (Антонов-Овсеенко и Муравьев
прибыли в Харьков И декабря 1917 года).
Со временем Антонов-Овсеенко, в своих воспоминаниях "Записки о
гражданской войне", оставит такой портрет Муравьева: "Его сухая фигура, с
коротко остриженными седеющими волосами и быстрым взглядом - мне
вспоминается всегда в движении, сопровождаемом звяканьем шпор. Его горячий
взволнованный голос звучал приподнятыми верхними тонами. Выражался он
высоким штилем, и это не было в нем напускным. Муравьев жил всегда в чаду и
действовал всегда самозабвенно. В этой его горячности была его главная
притягательная сила, а сила притяжения к нему солдатской массы несомненно
была. Своим пафосом он напоминал Дон-Кихота, и того же рыцаря печального
образа он напоминал своей политической беспомощностью и своим
самопреклонением. Честолюбие было его подлинной натурой. Он искренне верил в
свою провиденциальность, ни мало не сомневаясь в своем влиянии на
окружающих, и в этом отсутствии сомнения в себе была его вторая сила...
Вообще этот смелый авантюрист был крайне слабым политиком. Избыток военщины
мешал ему быть таковым, а плохой политик мешал ему быть хорошим военным...
Фанфаронство не покрывало в Муравьеве смелость, которая в нем бурлила..."
Антонов-Овсеенко рассказывал, что Муравьев постоянно "сорил деньгами" и
"сеял разврат", окружив себя "подозрительными личностями", среди которых
выделялась группа его телохранителей, не то бандитов, не то наркоманов. Да и
сам Муравьев был морфинистом...
М. Бонч-Бруевич добавил несколько выразительных штрихов к портрету
Муравьева. Он писал, что Муравьев всегда был "бледный, с неестественно
горящими глазами на истасканном, но все еще красивом лице".
В первых числах января 1918 года ленинское правительство решило начать