"Богуслав Суйковский. Листья коки " - читать интересную книгу автора

золотой брошью, над локтями, у колен и на щиколотках надеты золотые,
украшенные смарагдами, браслеты, в ушах, удлиненных от тяжести подвесок,
поблескивали огромные кольца. В руке сапа-инка держал обоюдоострый боевой
топор с золотой рукоятью.
За повелителем, приотстав на шаг, шла койя, его законная жена. Волосы
ее тоже покрывала льяуту, но без пурпурной повязки. Такая же брошь скалывала
ее плащ, те же вышивки украшали длинную одежду, только в руках у нее было
овальное зеркало из чистейшего с багряным отливом золота.
Уаскар воссел на троне рядом с мумиями своих предшественников, приняв
ту же позу, с таким же неподвижным выражением лица. Койя поместилась подле
него на более низком, но тоже золотом троне. Толпа придворных подалась
назад.
Верховный жрец склонился в низком поклоне, промолвив что-то на языке
инков, который не разрешалось знать людям, не принадлежавшим к правящей
касте потомков давних завоевателей.
Он отошел в сторону, и на середину храма выбежали танцовщицы,
исполнившие медленный страстный священный танец. Их оказалось гораздо
больше, чем в других храмах, они были более красивы, но танец был тот же
самый, что Синчи видывал не один раз. Через минуту Уаскар, не отрывая глаз
от широко открытых врат, подал знак, и жрецы тотчас же принялись тушить
факелы, а сам уильяк-уму, поклонившись изображению Солнца, погасил свой
светильник.
В огромном храме наступила абсолютная темнота, но постепенно мрак начал
рассеиваться, бледнеть. Синчи, лишь сбоку видевший главные двери храма,
понял, чего все ждали: вставало солнце.
Еще минута. Мрак быстро таял, оставаясь лишь где-то по углам, все
вокруг проступало теперь гораздо отчетливее, чем при свете факелов, и
внезапно золотистый, таинственный и чудесный свет наполнил храм. Это солнце,
всплывшее над далекими вершинами гор, бросило сноп лучей на свое громадное
выпуклое изображение. Сияние полированного металла залило все пространство
храма прекрасным жарким светом.
Но это длилось лишь одно короткое мгновение. Золотистый блеск внезапно
погас, и зал погрузился в унылую полутьму.
- Недобрый знак! Ох, недобрый! - зашептал дрожащими губами молодой
жрец, находившийся рядом с Синчи. - Инти лишает нас своей благосклонности.
Инти грозит нам.
Посреди храма стояла группа жрецов, державших большое вогнутое зеркало
из золота; сапа-инка восседал на своем троне неподвижный, как мумии его
предков; танцовщицы у алтаря, толпа придворных и сановников замерли в полном
молчании. Лица всех были обращены к вратам, а глаза упорно всматривались в
сгущавшиеся серые тучи, ища хоть какого-нибудь просвета, какого-нибудь
признака, что небо прояснится.
Однако над Куско, над всем плоскогорьем вплоть до западных горных
вершин начал накрапывать дождь.
- Так было в последний праздник Райми перед смертью сапа-инки
Уайны-Капака, - еле слышно проговорил молодой жрец. - О Виракоча, великий
дух, будь милосерден к Тауантинсуйю, к твоему народу!
Легкое движение воздуха донесло до них слабый аромат потухшей
кадильницы у большого алтаря. Синчи со страхом взирал в ту сторону. Огромный
золотой диск, не озаренный ни единым огнем, кроваво отсвечивал.