"Богуслав Суйковский. Листья коки " - читать интересную книгу автора

увеличивающаяся толпа. Но он упорно пробирался вперед, с удивлением замечая
здесь множество инков и кураков в праздничных нарядах. Если даже они не
могут проникнуть в храм, то как же он, обычный бегун, сумеет добраться до
самого верховного жреца?
Он вспомнил о золотой бляхе, полученной от ловчего, вытащил ее и стал
просить, чтобы его пропустили. Просил он, однако, тихим голосом, так как его
смущали люди, застывшие в сосредоточенном ожидании.
Никто по-прежнему не обращал на него внимания, и, когда Синчи уже
потерял надежду пробиться, он натолкнулся на какого-то важного инку, который
стоял, завернувшись в плащ, и высокомерно поглядывал вокруг.
- Позволь мне пройти, великий господин, - несмело прошептал Синчи. - Я
служу сыну Солнца...
Инка гневно обернулся, но взгляд его упал на золотую бляху, которую
протягивал бегун. Лицо инки сохранило надменность, но глаза заблестели.
- Ты прибыл с важным известием?
- Да, великий господин. К самому уильяк-уму. Спешно.
Инка смерил бегуна взглядом, задумался на минуту, наконец слегка пожал
плечами и повернулся. Голос его, привыкший отдавать приказания, особенно
громко зазвучал над притихшей площадью.
- Эй, дайте гонцу дорогу! Он следует по приказанию сына Солнца.
Расступитесь!
Все обернулись, толпа заволновалась, однако повелительный голос
высокородного инки заставил ее расступиться быстро и послушно.
Перед Синчи образовался словно живой коридор, через который он
пробежал, смущенный, почти испуганный. Свой золотой знак он держал высоко и,
показывая всем, повторял:
- По велению сына Солнца. Срочно. По воле сына Солнца...
Знатный инка, который помог гонцу пройти, внимательно наблюдал за ним и
едва слышно шепнул своему товарищу, также завернувшемуся в темный плащ:
- У него на бляхе знак главного ловчего. Кахид отбыл в уну Уануко,
откуда направил срочного гонца к уильяк-уму. Он не воспользовался обычной
службой часки, а послал специального нарочного. Неужели ему что-то уже
известно?
- Этот человек прокрадывался тайком. Ты заметил, как он смутился, когда
ты громко приказал очистить для него путь? Или это обычный часки, простак с
захолустных дорог, растерявшийся в столице, или же ему приказано действовать
тайно. - Он нагнулся к самому уху своего товарища: - Зачем ты помог ему
пробраться? Кахид не наш человек...
- Но он посылает кипу к уильяк-уму. Уж жрец-то будет Знать, как с этим
поступить. Ты заметил, - добавил он через минуту, - как даже инки, стоящие в
толпе, уступали ему дорогу? Достаточно только крикнуть: "По воле сына
Солнца".
- Да. Но все-таки я должен поговорить с уильяк-уму. Нехорошо, что инки
стоят перед храмом вместе с простым людом. Праздник - праздником, однако это
унижает наше достоинство. Пусть отведут для инков отдельную площадку рядом с
храмом, так продолжаться не может.
Его собеседник буркнул в ответ что-то невнятное.
Перед входом Синчи остановила стража, молодые рослые воины, но золотая
бляха и магические слова "По воле сына Солнца" подействовали и тут. Стража
расступилась, и Синчи в грязном, запыленном одеянии, в грубых сандалиях и в