"Татьяна Суворова. Черный талисман" - читать интересную книгу автора

организма, "раскачивало", усиливало аномалии в глюонных полях, а эти аномалии
влияли на межатомный вакуум. И его "завихрения" - стринги - изменялись; а
следовательно, изменялись и состоящие из них те же глюоны; изменялись кварковые
структуры, электроны, атомы...
В информационные структуры мозга, перестраивающиеся параллельно с телом,
неслась лавина информации. Усвоить ее по-настоящему, осознать ее существование
совершенно невозможно. И поэтому структуры мозга просто впечатывали ее в себя,
прятали в подсознание. Валентин понятия не имел об объеме этих знаний. Позже с
ними придется разбираться - а пока по мере надобности можно пользоваться ими
чисто механически, не понимая, что, откуда, куда, почему, как... Ей-ей, словно
выдрессированный медведь, управляющий мотоциклом...
Слепота и глухота. Ощущаются лишь организм, процессы, идущие в нем, - и то
малая, нефундаментальная их часть.
Навен все время оглядывался на обзорный экран - клочок Космоса, повисший
между двумя пепельными стенами. В нем медленно плыли созвездия - казалось, что
Вселенная снаружи звездолета танцует.
Эти наблюдения не мешали Навену контролировать работу активатора и
успокаивали старика - локатор не засекал ни одного крейсера Темной Гвардии; ни
один алый росчерк-сигнал не накладывался на обычное, визуальное небо.
...Сеанс кончился. Валентин, чуть покачиваясь, добрался до местного
подобия тахты. Тело - кусок теплой ваты, все вокруг зыбкое, дымное. Подольше бы
лежать, смотреться в красноватое, лгущее зеркало... Но через час придется
провести малый сеанс - при помощи "фонарика". Иначе активация затянется на
полгода с лишним.

- Я ничего не понимаю, я отказываюсь понимать! - крикнула тетя Нина,
нервно намыливая руки. Брызги воды массами летели на ее светлый, аккуратный
халат, но сегодня она этого не замечала.
- Уже все решено, - вяло откликнулся племянник.
- Зачем тебе этот Север? Богатым решил заделаться? И пища там плохая, от
нее только умереть. А уж все другое! И кто тебя туда взял, развалину!
- Факт, что взяли. И факт, что еду. Документы с факультета уже забраны.
- Не ври мне! - Тетя Нина вошла в гостиную, оперлась о косяк. - Только что
туда звонила, тебе их еще не отдали. Кураторша твоя ругается, хочет к нам домой
идти. Говорит, что на двух последних экзаменах ты даже не показывался. И не
желаешь переводиться ни на вечернее, ни на заочку!
Валентин театрально схватился за голову, откинулся на спинку стула. Слабым
голосом произнес:
- Ну почему она не возьмет ребенка из детдома и не перестанет нянчиться с
нами! Я грешен, грешен и каюсь во лжи. Но на Север еду. Да, знаю: там
антисанитария, там умирают в молодости. И в тундре нет таких замечательных
хозяек, как ты. Но еду. Я буду писать, навещу когда-нибудь...
Он говорил с закрытыми глазами - так как знал, что в самые ответственные
моменты вранья в его взгляде может промелькнуть предательское смущение. Тетя
Нина, поджав губы, вышла. И почти сразу же на кухне заорало радио, загремели
тарелки. Валентин прошмыгнул в коридор и выскользнул из квартиры.
Тетя Нина, думая, что племянник еще в гостиной, кричала, еле перекрывая
диктора:
- Так и не объяснишь... что с тобой... творится уже... два месяца?!
Говорит только диктор - о повышении надоев.