"Олег Суворов. Злой Город " - читать интересную книгу автора

- Вы знаете, что мне пришло в голову?
- Что?
- Когда становится плохо в Москве, надо собирать вещи и ехать в
провинцию, чтобы понять, как тебе, оказывается, было хорошо.
- Странно. Вы так усердно перемигивались с барменшей и вдруг такой
мрачный вывод.
- Во-первых, подмигивал только я, а она отвечала откровенно коровьим
взором, а во-вторых, даже у нее волосатые ноги! Я только первый день в этом
городе, но меня уже тошнит от такого количества черноволосых женских ног.
- А ноги-то ее вы как рассмотрели? - усмехнулся Погорелов. - Ведь она
же была за стойкой.
В этот момент они не спеша поднимались в гору, переходя небольшой мост,
соединявший два берега довольно крутого обрыва, на дне которого текло нечто
такое, что для ручья было слишком большим, а для речки слишком маленьким.
- Вот еще проблема, - недовольно отмахнулся Дмитрий, отрываясь от банки
и вытирая губы, - заглянул через стойку, только и всего. Но почему у них
здесь такая обильная волосатость - они что, потомки козлов?
- Вообще говоря, - как всегда рассудительно отвечал Погорелов, который
ни при одной теме разговора не утрачивал своего спокойного тона - будь то
французская эротика или российское монашество, - Козельск - это на самом
деле Козлецк... Его окрестности действительно славились своими
многочисленными козьими стадами, так что, возможно, сказывается действие
молока. Кстати, помните я вам обещал показать каменный крест, который
сделали из еще более древнего языческого идола, чтобы поставить его на
могиле козельчан, павших во времена нашествия Батыя?
- Разумеется, помню. А где он?
- Вон там, направо, нужно только немного спуститься вниз, к
краеведческому музею.
- А это стадо местных молодых козельчан нам не помешает?
Вопрос оказался как нельзя более уместным, поскольку они уже вернулись
на центральную площадь города к тому самому опустевшему постаменту, возле
которого был разбит небольшой сквер со скамейками, облюбованный для ночных
тусовок местной молодежью. Естественно, что на всю округу гремел магнитофон,
вперемежку то с поросячьим визгом, то с жеребячьим ржанием. Когда Дмитрий и
Погорелов проходили мимо, направляясь к небольшому тупику, заканчивающемуся
зданием музея, от толпы подростков отделился самый разбитной и последовал за
ними:
- Эй, дядь, дай пустую банку.
- Она еще не пустая, - на ходу отозвался Дмитрий, не поворачивая
головы, - когда опустеет, тогда идам.
- Ну смотри, я ждать буду.
Это очень напоминало угрозу, но они уже прошли мимо и скоро оказались
перед зданием музея, стоявшим почти на краю крутого обрыва, с которого
открывалась невидимая в темноте панорама нижней части Козельска, куда можно
было бы спуститься поросшим кустами оврагом, начинавшимся в десяти метрах от
калитки.
- В отличие от какого-нибудь Чикаго, ночной Козельск не блещет морем
огней, - глубокомысленно изрек Дмитрий, допивая остатки пива и выбрасывая
банку в овраг.
- Зато он блещет славной историей... Вы знаете, что Козельск сорок