"Пьер Сувестр и Марсель Аллен. Жокей в маске (Фантомас)" - читать интересную книгу автора

- Прошу вас, граф, проходите.
- О нет, мсье, только после вас!
Оба были завсегдатаями скачек и принадлежали к жокей-клубу уже
несколько месяцев. За это время они завоевали там настолько прочное
положение, что три недели назад стали членами комитета.
Один из них, граф Мобан, элегантный, корректный пожилой мужчина, носил
бакенбарды на австрийский манер. Его длинные завитые волосы заставляли
вспомнить о временах Второй Империи. Граф молодился, скрывая свой возраст,
но злые языки давно говорили, что цвет его волос слишком ярок для
природного.
Его собеседник выглядел совсем иначе. Его круглая голова с гладким,
кирпичного цвета лицом, была обрита под машинку. Одевался он всегда в
добротный синий костюм и в самые сильные холода не носил даже плаща. Это был
тот самый Гарри Вильям Мэксон, американский миллиардер, славившийся в кругах
высшего парижского света несметными богатствами и великолепными скаковыми
лошадьми.
- Проходите, проходите, дорогой коллега, - настаивал американец.
Граф Мобан решительно протестовал. Тогда Мэксон вздохнул и улыбнулся:
- Похоже, мы обречены на то, чтобы всегда сталкиваться нос к носу и
демонстрировать свою вежливость!
В глазах его появились лукавые огоньки:
- А ведь если бы я сидел сейчас на спине моего доброго Камба, а вы бы
оседлали вашу кобылу Перванш, мы бы не были так любезны, не правда ли?
В самом деле, оба мужчины были владельцами лошадей, которых публика
считала первыми кандидатами на выигрыш Большого марсельского приза. Граф
Мобан улыбнулся:
- Именно так, мой друг. Но в данный момент мне остается только уступить
вашей настойчивости. И желаю вам удачи в нынешних скачках.
Несмотря на учтивость, последняя фраза прозвучала фальшиво. Во время
разговора бегающий взгляд графа ни разу не встретился со взглядом
собеседника. Казалось, он пытается скрыть свои истинные чувства. Впрочем,
Мэксон тоже не относился к числу людей, которых легко раскусить. Он не
отводил от собеседника взгляд, но лицо его оставалось бесстрастным, и
прочесть по нему что-либо было невозможно.
На самом же деле поводы для волнения и беспокойства у господина Мэксона
были. Несмотря на огромный годовой доход, способный обеспечить ему безбедное
существование до конца дней, американец прежде всего оставался бизнесменом.
И он считал непозволительной роскошью проигрывать деньги. Скачки - это тоже
бизнес, и если играешь, надо побеждать. На свою лошадь Мэксон поставил
весьма значительную сумму, и ему вовсе не улыбалось ее потерять. Однако, всю
жизнь занимаясь скаковыми лошадьми, он прекрасно в них разбирался и отдавал
себе отчет, что кобыла графа является серьезнейшим конкурентом его жеребцу.
Поднимаясь вслед за своим спутником по ступенькам, Мэксон думал:
"А ведь предложи я ему сейчас проиграть этот заезд в обмен на то, что я
сниму свою кандидатуру в президенты жокей-клуба, он наверняка бы
согласился!"
Да, не только лошади этих двух господ соперничали между собой. Оба они
надеялись занять наиболее почетное место, на которое только может
рассчитывать владелец скаковых конюшен - пост президента жокей-клуба. И у
обоих были практически равные права на это место. У одного - графский титул