"Фрида Абрамовна Суслопарова. Первый гром и первая любовь " - читать интересную книгу автора

Дина, как и все ребята, очень любила Тараса. Добрый, справедливый, он
никогда не повышал голоса, никому не угрожал, и шутил он не колко, а тоже
снисходительно. Но в этот момент Дина, стоя в светлом кабинете, украшенном
групповыми фотографиями выпускников прежних лет, старалась видеть в
завшколой не друга, а противника. Враждебная сила, казалось, исходила от его
мягкости, доброты, которая так расслабляла, "била на совесть" и вполне могла
привести Дину к покаянию, которое, по Дининым понятиям, было равносильно
предательству.
Тарас понимающе вздохнул:
- Можешь идти, Чепуренко!
И она гордо, с высоко поднятой головой вышла победительницей из этого
короткого сражения. Выстояла, не сдалась!
На учительском столе появился новый классный журнал, в котором с
педантичной точностью были воспроизведены все цифирки и черточки. И
получилось так, что вся затея, все восторги и страхи, признания,
отпирательства и мужество оказались бессмысленными.
...Неожиданный приход заведующего школой в класс всех насторожил.
Смутно ожидая главного и неприятного, с чем мог быть связан этот приход,
Дина почти не вдумывалась в смысл речи Тараса. Засуха, трудности,
мобилизация...
И тут она услышала свою фамилию, произнесенную Тарасом.
- Чепуренко, не подведи школу, комсомол, мы надеемся на тебя. На село
посылаем троих... от всей школы...
На село? Она машинально поправила сползшие на нос очки. Значит, Тарас
понял, оценил, значит, он не сердит на нее, доверил...
Если б можно, если б не было стыдно, она сейчас бросилась бы ему на
шею!
Дина так сияла, что, взглянув на нее, завшколой тоже улыбнулся.
- Ну, снимайся с якоря, ребята! Вас ожидают в горкоме комсомола...
Комната третья... Товарищ Грудский...
На улице в глаза ударило южное солнце. После сероватого, дождливого
утра оно расцветило мрачную заколоченную церковь на углу Пушкинской. Вся
улица стала праздничной - зеленые кроны каштанов, украшенные величественными
белоснежными канделябрами, ровная, как паркет, брусчатка мостовой... Но
вдруг все это качнулось, и Дину занесло в сторону, прямо на коричневый ствол
каштана. Прислонилась. Сейчас пройдет. Обычно в это время она мчится домой,
там, в огромном пустом буфете, бабушка всегда оставляет хоть крошку
съестного: квадратик черного хлеба или ложки две мамалыги на красивой
тарелочке, а то и мисочку чечевичной похлебки, вкусной до умопомрачения...
Но сегодня домой не забежишь, ребята уже свернули на угол, и Дина поспешила
за ними.
Их было трое - Дина, Костя, Ева. Костя, высокий, сутулый подросток с
большими красными кистями, шагал впереди. В шестом классе он послал Дине
записочку: "Ты, Динка, как сдобная булочка, давай будем дружить". Это было
первое любовное объяснение, но сравнение с булочкой покоробило ее. Записка
была предана гласности и жестоко осмеяна.
Кроме Дины и Кости, для поездки на село завшколой избрал Еву.
Разумница, с неизменным пробором ниточкой и в идеально заштопанной на локтях
старой вязаной кофте, Ева представлялась Дине образцом порядочности и скуки.
Но, конечно, ни Ева, ни Костя не в состоянии были свершить в селе ту