"Валерий Суси. Привет с того света (роман в четырех частях с предисловием и эпилогом)" - читать интересную книгу автора

ощупь, Филимонов двигался в ванну и "автоматом", пальцем робота тыкал в
кофеварку, предусмотрительно заправленную с вечера.
Минут через двадцать, после усиленной "работы", сопровождаемой
отфыркиванием, откашливанием, отплевыванием и прочими малоэстетичными и
протяжными звуками, он приходил в себя и начинал соображать.
Окончательное пробуждение наступало на кухне. Филимонов расставлял на
столе чашечку с кофе, сигареты, зажигалку и пепельницу, как шахматист
расставляет фигуры на доске и приступал "разыгрывать дебют".
Проделав всю эту процедуру в очередной раз, Филимонов сидел на стуле
(на том самом, который всегда предпочитал Дрозд) и думал о разных пустяках.
О том, что ему исполняется сорок пять лет и что он перешагнул границу
(возможно, еще пять, десять лет тому назад), делящую жизнь на две половины
(никто не знает этого точно, но, примерно, может прикидывать по смертности
своих родственников) он не думал.
"Надо бы поменять кран в ванной", - думал он, - "Да, вообще, неплохо
было бы всю сантехнику заменить. Необязательно на финскую, как у Бориса
Львовича, но на какую-нибудь поприличней." Он недовольно покосился на
облезлую кухонную раковину. "А что? Деньги, слава Богу, не переводятся.
Шиковать, конечно, не приходится, но и жаловаться грешно. Спасибо, Борису
Львовичу! Мужик с головой! На что он там намекал, когда я, как дурак, от
этих фоток обалдел? Точно, он на что-то намекал. Что-то говорил про
накладные, про то, что у него родилась какая то гениальная идея и на этом
можно "сделать" большие деньги. Вот, идиот! Вместо того, чтоб послушать
умного человека, охренел от собственного больного воображения! Или от
водки".
Треснул телефон, словно, въехал в ухо резиновый детский мяч. Филимонов
выскочил в прихожую и сорвал трубку. Большие часы показывали семь.
- Алло! - произнес он таким голосом, что на другом конце человек,
обладающий мизерным запасом совести, тут же бы бросил трубку, предпочитая
остаться неузнанным.
- Привет, Серега! Могу я сейчас заехать к тебе и оставить кое-какие
вещички?
Это был Колька из ОБХСС. Жил он теперь, после третьего развода, с какой
то женщиной по имени Алла. Филимонов никогда ее не видел. Он и Кольку не
встречал уже, по крайней мере, два года. Слышал, что тот, как был баламутом,
так им и оставался. Кто-то (сразу не вспомнить) рассказывал, что Колька
каждую неделю уходит от своей "любимой" женщины, забирает все свои вещи,
раскидывает их по знакомым (разводы закончились тем, что он оказался в
общежитии), а потом, спустя еще неделю-другую, в том же порядке объезжает
всех и собирает свое барахло. Это означает, что наступило примирение и
начинается следующий "раунд" безумной любви. Колька был самым бесцеремонным
человеком на свете и, кажется, не подозревал о существовании совести.
- Что, опять, "развод"? - догадался Филимонов.
- На этот раз бесповоротно! - Колька говорил так, словно, они вчера
расстались.
- Слушай, Колян, ты, извини, конечно, но я не смогу тебе помочь. У
меня, понимаешь, тут разные замороки, да и жена приболела. Одним словом - не
могу.
- Ничего страшного! С этой проблемой я справлюсь! Пока! - Колька
повесил трубку.