"Валерий Суси. Привет с того света (роман в четырех частях с предисловием и эпилогом)" - читать интересную книгу автораусмехнулась на прощание.
- И после этого, Вы скажете, что хорошо относитесь к людям? - Нет, дорогой Степан Степанович, Вы правы. Не скажу! - А, признайтесь, о себе самом, до сих пор, до этого разговора, Вы то же думали по-другому? - Признаюсь. - Глотните! - протянул фляжку Степан Степанович. Сергей Павлович "от души" приложился. Он чувствовал себя необыкновенно раскованным и свободным. - Подобные мысли я встречал у Дейла Карнеги. Только выраженные с большой деликатностью. - А, Карнеги - старый лицемер! Он то прекрасно знает цену человеческой морали. Вы заметили то презрение, которое он испытывает к человечеству? Он ведь обучает притворству, обману. Пособие для мошенников! Если кто-то вдруг начнет усердно расхваливать Вас, так не спешите "развешивать уши". Знайте, что скорее всего, перед Вами тип, "объевшийся" накануне советами последнего циника. - Мне, честно сказать, показалось, что он, как человек верующий, искренне желает добра людям. - Верующий в кого? - Как в кого? В Бога, естественно. - В какого Бога? - В того самого, - Филимонов обескураженно ткнул пальцем в небо. - Друг мой! У мусульман свой Бог, у буддистов, кришнаитов - свой, у евреев - свой, у православных то же свой. Можно назвать еще десятки сект и Сергей Павлович растерялся. Вопрос, бесхитростный на первый взгляд, поставил его в тупик. - Вижу, что об этом Вы не задумывались. Мне же, хотелось подчеркнуть, что то, что, кажется, очевидным христианину, не кажется очевидным мусульманину. И нет никаких оснований отдавать преимущество Христу перед Аллахом, если, конечно, Вы в состоянии быть беспристрастным. - Я атеист, Степан Степанович. Но, как было бы хорошо, если б лучше, был - верующим! Жить и не бояться смерти, быть уверенным в собственной вечности! Это же счастье! - Это - самое большое несчастье! Представьте себе бестелесную душу, светящийся одинокий сгусток сознания в беспредельном пространстве, обреченный на вечное созерцание? Что может быть ужасней для человека, в котором главное - это его страсти? - Может быть, Степан Степанович, Вы и формулу смысла жизни постигли? Степан Степанович затрясся от смеха. - О чем Вы говорите, друг мой? Не уподобляйтесь умникам, возомнившим, что они гении и щеголяющими друг перед другом своими открытиями. Эйнштейн так же далек от истины, как папуас с дикого острова. Нет никакой формулы смысла жизни! Есть хаотичное непредсказуемое движение космоса. И все, - он протянул в очередной раз Филимонову фляжку. (Об этом Сергей Павлович, то же, потом будет вспоминать с удивлением: содержимое фляжки, как будто, не уменьшалось, несмотря на частое употребление). - Но если нет никакого смысла жить, то почему бы не покончить с собой? - Глупейший, простите, вопрос. Вот Вы - неверующий и, как я понимаю, не |
|
|