"Валерий Суси. Привет с того света (роман в четырех частях с предисловием и эпилогом)" - читать интересную книгу автора

уже сегодня освободиться от их угрожающей опеки.
- Наверно, мне надо согласиться, - неуверенно произнес Сергей, - Ты как
думаешь?
Вопрос из тех, на который мы всегда знаем ответ.
- А почему бы нет? Не понравится, можешь уйти!
- А эти три "штуки"? Их же, как-то, возвращать надо...
- Не беспокойся. Считай, что это - долговременный льготный кредит.
Беспроцентный. В торговле есть свои писаные и неписаные правила, свои
секреты. Пусть тебя это не волнует.
- А тюрьмой тут не попахивает? - не сдержался Сергей.
- Да, нет, конечно, - рассмеялась Маша.


Душистый аромат "бабьего лета" сгинул за ночь. Еще, накануне, вечером
Сергей засиделся на ближнем пустыре, вслушиваясь (больше создавая видимость)
в бестолковщину соседа Николая, дородного владимирского мужика. Они
неторопливо пили пиво, покуривали и поплевывали.
Дворник жег сухие листья. От костра завивался матовый шлейф дыма. "Вот
он, дым, сейчас рассеится и, как в сказке, предстанет передо мной послушный
и всесильный джин. Что я ему скажу? - подумал Филимонов, - Сбегай, дружище,
за пивом и, не сочти за труд, прихвати соленой рыбки! Вот что, я бы ему
сказал".
Николай, по русской привычке, жаловался на жизнь. (Американец,
например, никогда этого делать не станет, он будет выставлять напоказ
отполированные зубы, словно, предпродажная лошадь и демонстрировать успех,
неизменный, как снежная вершина Монблана).
Сосед проклинал власть; рассказывал какие-то подробности о начальнике
цеха, где он работал; предсказывал неминуемую стычку, которая, по его
словам, обязательно произойдет во время праздничной октябрьской
демонстрации. Иногда, он замолкал и делал затяжной глоток пива. На толстой
шее, похожей на водопроводную трубу, было невозможно обнаружить кадык,
который при нормальном анатомическом строении служит сигналом прохождения
жидкости через горло. "Труба" же никак не реагировала на вливание. Труба,
как труба. Довольно фантастичное зрелище! Сергей, искоса, наблюдал за
процессом. До самого конца. Пока Николай не отбрасывал небрежно пустую
бутылку в кусты. За спину.
Пропуская мимо ушей большую часть того, что сообщал ему сосед,
Филимонов, тем не менее, не забывал сочувственно поддакивать.
Приближался день сорокапятилетия. Отмечать или не стоит? В последний
раз он приглашал гостей на день рождения пять лет тому назад. На круглую
дату. Тогда было весело. Может быть, все-таки, устроить небольшое торжество?
Полоса неприятностей, кажется, благополучно миновала. Бандитские звонки
прекратились. Появилась недурная работа. "Не мечта поэта", но не досягаемая
без протекции. Появились деньги. Не без "душка". Но это проблема для
принципиальных, для тех, кто из всех масок, выбрал себе маску "честного
парня". Где они, кстати, эти "честные парни"? Разве что в Кремле? Почему то,
вспомнилась физиономия Чубайса. (Физиономия "наперсточника", как не
маскируй!) Филимонов рассмеялся.
- Ты чего? - удивился Николай, - Он же, всерьез, так сказал.
- Да, я понимаю. Извини. Так, вспомнил кое-что.