"Людмила Сурская. Оборотень " - читать интересную книгу авторапришлось выбирать между Италией и поместьем, она выбрала поместье, и Таню
собрались отправить под присмотром гувернантки француженки, старой няньки и пары дворовых девок, маменькиных жандармов - Марфы и Прасковьи. Перед отъездом, маменька положила руку свою на ее голову и молилась, призывая покровительство Божьего. А Таню просила научиться хоть немного прилично себя вести и не срамить их с отцом головы. Таня с трудом сдерживала улыбку, не в силах поторопить маменьку. Впереди ждала свобода. Отец тоже прижал к себе, без слез, но с улыбкой объявил, что она воспитанная надлежащим образом барышня не даст повода тревожиться без определенной причины и сохранит на плечах свою голову. Он погладил головку дочери, которая стояла вся красная, опустив лицо вниз, и думала о том, что как они обманываются на ее счет. Таня поцеловала папеньку, скрывая в уголках губ улыбку, опустила эту самую голову еще ниже. Родители, выказывая противоположность, опять сошлись в одном - быть разумной. А разве не поэтому она сбегает отсюда. "Но как они нежно друг на друга смотрят!" Княжна, катясь в экипаже, ликовала: "Моя взяла! Старая нянька будет спать, француженка читать романы и гулять, вздыхая в парке или саду, девки опасны, но как-нибудь одолею". Натали приезжала к ней пару раз навестить и, поохав над так некстати, неизвестно с чего, приключившейся болезнью, спешно укатывала готовиться к свадьбе. Носясь с визитами по Москве, она вскоре забыла о Тане. Оно и понятно, в счастье не до подруг. Но Таня сейчас была рада этому. Правда, для соответствующей проводам картинки, пришлось выдавить слезу. О пока родные окрестности проплывали за окнами кареты, слезы пропали. Она вытерла редкие слезинки почувствовав облегчение и удовольствие. Совсем уж несчастной княжна в случае такого коварства графа себя вовсе не считала и за окном кареты пейзажи и возможности помечтать о непременно счастливом ее будущем. Княжна так была рада свободе, что ее не смутили даже не легкие лесные дороги. Еще бы! Еле дождалась, когда кареты выедут со двора и двинутся в путь. Она смотрела в окно экипажа или, остановив, гуляла по полянке, любуясь каждой травинкой и слушая в захлеб радующихся лету птиц. Они словно девчонки сплетницы делились друг с другом новостями, беспрерывно треща. "Вот о чем они могут болтать и ругаться, о луже, в какой купались в жаркий день или о том, кто у кого стащил найденное семечко, а может у них шире интересы и они обсуждают то, что видели под крылом, например меня? Ах, болтушки!" - смеялась она. Все у нее вызывало восторг и восхищение. Хоть и было поместье не далеко от Москвы и настроение порхающее, но из-за дорог, казалось маленькие неудобства, которых поначалу и не замечала, но на которых пришлось не мало помучиться, сошло почти на нет. И слова музыкой звучащие в ушах: Свобода! Свобода! К концу тренькали: Свобода, свобода. Обрадованная в начале пути Таня и готовая терпеть сложности и трудности сколько угодно, все же к концу путешествия почти выдохлась. Экипаж показался громоздким, а путь бесконечно медленным. "Вот почему есть лошади везущие экипаж по земле, и нет крылатого пегаса несшего такой же возок по небу. Как в мифах. Это выход. За миг домчит и никаких хлопот и усталости. Опять же сплошная экономия времени", - недовольно дергала уставшим плечиком она. Экипаж катился размеренно, скуку развеивали на вынужденном отдыхе. Два раза лошади отдыхали, их выпрягали и отпускали пастись. После пусть не долгого, но ожидания путь княжне казался немного утомительным. Но быстрее, жалея лошадей и ссылаясь на волю батюшки, кучер гнать отказывался. Обнаружив то, что |
|
|