"Людмила Сурская. Где спряталась ложь? " - читать интересную книгу автора

- Мам, его больше нет. Совсем нет...
Мир покачался и рухнул. Лена обняла сына, и они долго стояли так,
находясь в какой-то невесомости. В растерянности побродила по комнатам.
Потом еще сумела заставить себя принять душ, чтобы как-то прийти в себя.
Затем дошлепала, не вытираясь, до постели и уснула, не успев коснуться
подушки. По-видимому организм, готовясь к тому, что долго отдыхать теперь не
доведется, включил защитные функции. Утром приходило много людей.
Официальные и не официальные, друзья, соседи, сослуживцы и знакомые... Беда
сразу стерла время суток. Лену одолевала страшная слабость, хотелось просто
лечь и забыться, не видеть, не слышать никого, авось пробуждение будет иным
и все само собой рассосется превратившись в ошибку. Только обыкновенные
житейские вопросы не давали ей это сделать. Реальность была беспощадной.
Пришлось сходить с офицерами в его квартиру за парадной формой, которую они
тут же забрали с собой в морг. Кто-то рассказал, что Семен не справился с
управлением и врезался в столб, но Лена совершенно не помнила кто. Голова
гудела и бунтовала. Сердце то щемило, то взрывалось, не смотря на выпитый
флакон успокоительного. Кто-то даже обронил, что Долгов был как бы в стельку
пьяный. Лена слушала и молчала. Ни переспрашивать, ни уточнять ничего не
хотелось, да и совершенно не было сил. "Машину водил он хорошо. Хотя всякое
бывает. От ситуации говенной никто не застрахован. Пьяным быть ну никак не
мог, она с ним разговаривала, и он собирался ехать еще работать. Опять же за
руль под градусами не имел привычки садиться. Но надо подождать официальной
экспертизы. Хотя, чтоб там не произошло - человека нет". На кладбище около
нее были постоянно какие-то люди, что-то говорили, обещали. У гроба пытались
постоять какие-то женщины, Лена отошла, потянув за собой Даньку. "Должно
быть, неофициальное настоящее Долгова? Пусть простятся, наверное, у них тоже
есть право..." Потом тяжелый обед, с длинными речами и перечислением заслуг
и, наконец, все кончилось. Она закаменела с того самого момента - известия о
гибели. Не рыдала и не билась в истерике, но горе застывшее в ее
остекленевших глазах, сведенных скулах и сжатых уголках губ переносилось
страшно тяжело. Дорогу до дома она помнила плохо. Везут и ладно. Их
доставили с Данькой домой, и проводили до двери. Лена поблагодарив,
поспешила быстрее скрыться в своей крепости. Странно, но она почти не
помнила похорон, поминок и лиц присутствующих. Все слилось в какой-то вязкий
кисель. Рот сковала горечь, в горле булькал комок, а в мозгу просто сидело
осознание того, что ничего не может быть по - прежнему. Она, не раздеваясь,
упала на кровать и впервые за последние три ночи уснула. Очнулась от
страшной суши во рту, опустошенности и от того, что во всю силушку с
каким-то зловещим шепотом тормошил Данька.
- Мам, вставай, мам, да поднимайся же... Ну.
Встать она после таблеток не могла, но промычать, промычала:
- Что тебе от меня надо?
Он затараторил:
- У папы в квартире свет...
Лена искренне изумилась:
- С чего ты взял? Наверняка ошибся окнами...
- Да нет же, нет. Я говорю тебе, свет горел, - не отставал сын.
- Оставь все до завтра. Утром разберемся. Может просто забыли
выключить, когда ходили за одеждой. Деньги у него все в банке, компьютер
старый, воровать там нечего.