"Феликс Суркис. Перекресток (Сб. "Фантастика-78")" - читать интересную книгу автора

- А ведь есть, братец, что-то такое притягательное в человеке, а? -
Тьоу затормошила своего нахохлившегося друга. - Мы сколько тысячелетий
бились, чтоб научиться всех понимать. А человек шутя подарил собакам язык.
И не осознает этого...
- Тебе тоже служить ему захотелось? Вроде собачонки?
- Не служить, а дружить, улавливаешь разницу? С ними. И с другими...
- Боюсь, трудно тебе придется. Вот смотри, топает напролом наш
задушевный родственник. - Миччи показал на Толика. - Он едва не расшибся о
корягу, потому что слеп ночью. Впрочем, и дневной свет бесполезен для его
незрячих ног. Вот он обломал розетку у ромашки. Просто так, под руку
подвернулась. А теперь... Ой! Помнишь того жука-рогача, который повздорил
с муравьями из-за крылышка капустницы? Он на него...
- Не надо, Миччи. Я вижу.
- И все же будешь рассуждать о дружбе?
- Буду, буду, буду! И ты сам когда-нибудь над собой посмеешься. Ну да,
кое в чем наша цивилизация сильнее. Но это не помешало ей зайти в тупик.
Мы можем и должны принести человеку культуру доброты. Два брата, два
солнечных народа - ради одного этого стоит пойти на эксперимент!
- Ах, Тьоу, милая, взгляни еще раз. Он обернут мертвой тканью, и
мертвая твердь отделяет его от живой земли. Он согнут под тяжестью ноши,
потому что и пищу и знания ему приходится таскать отдельно. Глухой и
бронированный, он всегда закрыт от природы.
- Нет, Ми, ты не очень хорошо знаешь человека...
- Постой, куда ты?!
Залитая луной, легкая, стройная, о громадными мерцающими глазами, с
бледным лицом и яркими губами, Тьоу забежала вперед и вдруг стала на пути
человека.
- О господи! - пробормотал Толик, перекладывая корзинки в левую руку,
чтоб хоть такой ненадежной преградой заслониться от привидения. - Зря все
же по асфальту не пошли.
- Здравствуй, брат! - громко и раздельно проговорила Тьоу. - Женщина
свободного племени тави ищет дружбы. Вот моя рука!
Но человек уловил только шелест ветра в листьях придорожного куста. Он
вытянул корзинки перед собой и с бьющимся сердцем двинулся на неясный
силуэт, пока не уперся пальцами в гладкий березовый ствол. Он был
по-своему храбр, этот бородатый Толик. Как и всякий нормальный современный
человек, он не верил в чертовщину и леших. Но подсознательный ночной страх
уравнивает всех. Даже тех, кто на спор ночует на кладбище. Столкнись такой
храбрец с чем-то непризнанным, бесплотным; как дуновение, с чем-то
официально не открытым и все-таки существующим, - он просто тут бы на
месте и умер. А если бы даже остался жив и не утратил рассудка, то искал
бы вполне естественное, общепринятое объяснение.
- Примерещилось - успокоил себя Толик. Поскольку никакая реальность не
подходила под увиденное, а это слово всегда все объясняет. - Рассказать на
работе - засмеют!
Он с облегчением провел ладонью по коре березы и удивился и обрадовался
почти женственной ее теплоте:
- Надо же, где ночью солнышко задерживается!
Прижался к березе щекой. Потом, не отрывая взгляда от ствола в том
месте, где в него скрылась Тьоу, шагнул назад, споткнулся о корневище. И