"Феликс Суркис. Перекресток (Сб. "Фантастика-78")" - читать интересную книгу автора

холод не согреться, которому ничего не стоит смахнуть с планеты целые
семейства растений и животных... Для него остальной мир просто не имеет
значения...
Дилль задумался, стоя на одной ноге и потирая ушибленную ступню, Тьоу
укоризненно посмотрела на Зиица, взяла старика под руку:
- Тебе по-прежнему не хочется на Поляну, дядюшка?
- Чего я там не видел, девочка? Высаженный вашими руками экран? Нам
повезло: излучение не успел открыть человек. Оцепленные свинцом и бетоном,
здесь пролегли бы километры радиоактивной аппаратуры. Такова цена
однобокой машинной логики.
- Но ведь мы старше людей на пять миллионов лет!
- И вдруг возмечтали о молодости? Оставь, милая. Сказки хороши, пока
они не превращаются в быль. Чего нам сейчас не хватает?
- Общения, добрый ты наш злюка! - Тьоу обняла Дилля за плечи, но он
вырвался и отступил:
- Без этого мы, старики, в общем, можем уже обойтись. А вы... Ладно,
ребятки, шагайте. Вот и матери с веснятами потянулись. Скоро начнется. А
мои дурные мысли пусть останутся здесь, со мной...
"Эх, оптимисты! Любопытство в вас всегда впереди опасения!" - Дилль
безнадежно махнул рукой и попятился в свою покосившуюся, скрипучую,
засыхающую сосну. Прежде чем скрыться окончательно, он сказал:
- Мы веселый, жизнерадостный народ. Для нас естественны мечты о дружбе.
Но человек никого не хочет, кроме себя. Он неконтактен. И едва мы откроем
свое существование, объявит нам войну. Ради собственного счастья, в угоду
беспечному эгоизму, из зависти - какая разница? Главное - он не
успокоится, пока не изведет и не сможет после этого навсегда забыть
последнего из нас. За перекрестком улицы снова расходятся - имейте это в
виду...
Деревья вокруг пушились легким белым маревом отдаваемого тепла. Дорога,
которую им предстояло пересечь, успела остыть и лежала впереди темной
полосой с тлеющими кое-где на ней черточками корней. Под яблочным дичком
хозяйственно фыркал еж.
- Жалко старика, - задумчиво проговорила Тьоу после некоторого
молчания. - Один остается...
- Привыкнет, - неуверенно предположил Зииц.
- Скорее всего завянет... - Миччи сильно растягивал слова, сдерживая
зевоту: грусть снова навеяла на него сон.
- Идем, идем, лежебока! - Зииц ухватил его под мышку. - А то
задремлешь!
- Я не сплю. Я думаю.
- Истинный тави, ленивый и созерцательный! - Тьоу взяла Миччи с другой
стороны и вдвоем с Зиицем поставила его на ноги. - Для тебя лишнее
беспокойство даже просыпаться и двигаться, не то что с человеком дружить!
Ну, работай, работай ножками, миленький...
- Уж если искать лентяев, то не среди нас, - возразил Миччи, уныло
покоряясь друзьям. - Мы против людей метеоры! Вон там, послушай, петляют
по лесу твоя девчонка с приятелем. Еле-еле до дороги добрели - полчаса
километр. По мне, лучше до смерти на солнце вялиться, чем так ползать.
Стремительные и беззвучные дельфины во время плавания не расталкивают и не
рвут воду - они скользят в ней, слегка колебля. Вот так же мы ходим по