"Георгий Сумаруков. Затаенное имя: Тайнопись в "Слове о полку Игореве"" - читать интересную книгу автора

Кирилловской церкви, построенной ею в память своего мужа -
Всеволода-Кирилла. Сообщается также об успешном отражении половецкого
набега, в котором Святослав представлен как мудрый военачальник. Следующая
статья летописи сообщает о перераспределении княжеств в Черниговской земле
между князьями Ольговичами. Под этим же годом записано, что брат Святослава,
Ярослав Черниговский, выдал дочь за Переяславского князя. И, наконец, запись
о крестинах: дочь Юрия Долгорукого, Ольга Юрьевна, крестила дочь Всеволода
Большое Гнездо.
Как видно из этих записей, тема семейных отношений явно преобладает над
темой государственных отношений. Действительно, летописец сообщил о разных
свадьбах три раза, о крестинах - один, о смертях - три. О государственных же
делах сказано лишь два раза: об отражении половецкого набега и о переделе в
Черниговской земле. Все эти семейные подробности, очевидно, указывают на то,
что к написанию "Киевской летописи Святослава Всеволодича" имела какое-то
отношение женщина, притом общалась она со Святославом по-свойски, называя
его по имени, без титула и отчества, и подчеркивая его военное искусство.
Такой женщиной могла быть только княгиня, а именно великая княгиня Киевская
Мария Васильковна, жена Святослава Всеволодича.
В чем могло состоять участие Марии Васильковны при составлении
Святославовой летописи? Она могла давать княжескому летописцу указания в
общем виде о надобности написать на заданную ею тему. Могла проверять
написанное летописцем сообщение и вносить свои изменения. Могла, наконец,
сама написать летописный текст (об этом рассказано ниже).
Святославова летопись завершается рассказом под 1194 годом. Это
короткое произведение оставляет сильное впечатление своей простотой и
проникновенностью. И оно достойно того, чтобы его привести полностью:

1194 год. Святослав созвал в город Рогов своих родственников: брата
Ярослава и двух двоюродных братьев - Игоря и Всеволода. И стал с ними думу
думать, чтобы пойти им на Рязанских князей, претендуя на тамошние волости.
Послал Святослав посла в Суздаль к Всеволоду Большое Гнездо, желая получить
от него согласие идти на Рязань. Всеволод согласия не дал.
И Святослав отправился обратно из Корачева в Киев в Юрьев день, 23
апреля. И ехал летом на санях, потому что у него на ноге образовался нарыв.
И плыл в лодках-насадах по Десне. Прибыл Святослав в Киев.
И поехал оттуда в Вышгород в пятницу, 22 июля, поклониться святым
Борису и Глебу. И вошел в церковь, со слезами приложился к святой раке. И
потом в Кирилловскую церковь поехал, к отцовой гробнице, и хотел войти в
церковь, но поп с ключом случайно отлучился. Святослав его не дождался и
расстроился тем, что не пришлось ему поклониться отцову гробу. И поехал в
Киев.
В субботу поехал в церковь святых мучеников Бориса и Глеба, стоящую у
монастыря святого Кирилла, как бы присутствуя на последней службе.
В воскресенье был праздник: память мучеников благоверных князей Бориса
и Глеба. И не мог он ехать с Нового двора, здесь этот праздник и праздновал.
Наутро, в понедельник, 25 июля, пришла к нему весть от сватов,
прибывающих посольством, чтобы взять Святославову внучку, Ефимью Глебовну,
за византийского царевича. Святослав выслал им навстречу киевских знатных
бояр, а сам не поехал, так как был болен и слаб, и речь его была невнятной.
И очнувшись от забытья, спросил княгиню свою: "Когда будет день святых