"Наталья Султан-Гирей. Рубикон " - читать интересную книгу автора

восковые дощечки, перевязанные шнурком с родовой печатью Юлиев. Цезарь
быстро сорвал печать и пробежал глазами письмо. Уголок его рта дрогнул.
- Что с тобой? - Гирсий взял его за локоть. - На тебе лица нет!
- Мне надо сейчас же ехать в Велитры...

II

Городок Велитры притаился в ущелье Апеннин, но в сумерках окружающих
гор не было видно. За окном ползли низкие грозовые тучи.
- Ты довольна? Ты счастлива? - Цезарь нервно барабанил пальцами по
мраморной спинке широкой скамьи.
Атия, дочь его сестры, виновато опустила голову. Он с жалостью
разглядывал темные пятна на ее одутловатом лице, неодобрительно скользнул
взглядом по отяжелевшему стану.
- Что же ты молчишь? Пятнадцать лет тому назад ты сказала мне и твоей
матери, что солнце померкнет, если ты не станешь женой Гая Октавия. Ни мое
горе, ни слезы матери не удержали. Зачем же ты теперь зовешь меня? - Горечь
прозвучала в его голосе. - Я бросил Рим, Сенат и прискакал в ваши Велитры.
Ты несчастна?
- Он разлюбил меня. - Пухлые губы Атии дрогнули. По ее лицу катились
слезы.
- Где этот мерзавец?
- В остерии,[9] у грека Тимона, - вмешалась мать Атии, маленькая
сухонькая женщина, - он бьет ее, когда трезв.
- Он не хочет второго ребенка. - Атия всхлипнула. - Говорит, хватит
одного рта.
- Крохобор и мерзавец! Я увезу тебя! Мы все уедем отсюда. - Цезарь взял
племянницу за руку. - Успокойся, Атия, малютка родится в Риме. Твои дети -
Юлии!..
Наступила ночь, темная, предгрозовая. В небе - ни звездочки. В этой
душной тьме, казалось, воздух стал осязаемо плотным и тяжелой плитой давил
на грудь. Цезарь долго не мог уснуть. Он ощутил, как на лбу выступает липкая
испарина. Он любил сестру, любил ее дочь. Рано овдовев, Юлия жила в их доме.
Цезарь и Атия росли вместе, были друзьями... Но этот нелепый брак племянницы
с красивым лавочником... Что Атия, неглупая, хорошо воспитанная девушка,
нашла в туповатом красавчике? Бедняжка уверяла всех, что Гай Октавий похож
на юного Феба.[10] Цезарь невесело усмехнулся. Разве сам он не возводил на
пьедестал Сервилию? Понимал: алчная, бессердечная, но любил, любит до сих
пор...
Неожиданный порыв ветра, разорвав духоту, бросил в окно первые капли
дождя, крупные и звонкие. Где-то далеко сверкнула молния.
"Так поздно в сентябре гроза. Завтра уже третий день последней
декады... - Цезарь отошел от окна. - Малютка у Атии родится в ноябре, когда
уже опадут листья. И я увезу их всех в Рим..."
Косой дождь все сильней заливал подоконник. Все чаще, рассекая тьму,
мелькали молнии, и тотчас же совсем близко, казалось, прямо над крышей
яростно загрохотало. Цезарь уронил голову на руки. Надо заставить себя
заснуть. Но вот опять... раскат грома и еще... еще... Титаны, закованные в
недра земли, рвут цепи. Восток восстает против Рима...
Уже много лет легионы Республики ведут борьбу с Митридатом, царем