"Вячеслав Сукачев. Белые птицы детства " - читать интересную книгу автора

Быстро сгущались сумерки, и из леса выходила ночь. Все больше деревьев
прятала она за собой и постепенно подбиралась к ходку, в котором сидел
русоголовый мальчик с рыжим щенком под курткой. Карысь впервые встречал ночь
в лесу, впервые видел, как вдруг знакомые деревья и кусты начинали
тесниться, сплетаться ветвями, соединяться и, наконец, превращались во
что-то темное, непонятное, страшное. И только над лесом, там, в вышине, еще
держался свет, но и он был странным, словно и не свет вовсе, а лишь
отражение его. Звуки как-то сами собой умерли, словно и они боялись
подступающей ночи, и глухие удары копыт лошади теперь казались очень
сильными, неосторожными.
Карысь затих и невольно подался к отцу, задумчиво покуривающему
папиросу. Смутное чувство опасности, которого он раньше никогда не
испытывал, переполнило Карыся, и оттого, что чувство это было новым,
неведомым Карысю, он вдруг решил, что скоро умрет. И в эту вот минуту
полушепотом отец сказал:
- Смотри, Карысь, видишь?
Вначале он ничего не видел, а потом вдруг у самого леса, очень недалеко
от них, разглядел какую-то непонятную фигуру. Он бы никогда не заметил ее,
не отличил от леса, но эта фигура шевелилась. Она как-то странно кружилась
на одном месте, приседала, подпрыгивала и походила чем-то на пьяного
пляшущего мужика. Но пляшущий мужик - это не страшно, а вот фигура была
страшной: огромная, лохматая, неуклюжая, с непонятными движениями.
- Кто, кто это? - едва выговорил от страха Карысь...
- Медведь пляшет, - улыбнулся отец.
Карысь по голосу понял, что отец улыбнулся, но, странное дело, это его
не успокоило, а еще больше перепугало. Он вдруг решил, что отец не понимает
опасности, не знает, как это страшно, и, вцепившись в него обеими руками,
умоляюще и быстро попросил:
- Скорее, папа, скорее! Он еще не видит. Скорее, папочка!
- Да ты что, Карысь, - удивился отец, - да какой же это медведь? Ты
посмотри хорошенько. Это дядя Трофим пласты дерет. Ты же видел, он сарайку
новую поставил, а крыши еще нет, вот он пласты и дерет на крышу.
- Поедем, папочка, - уже почти плача, умолял Карысь, - ну, погони же
Серка, папочка. Скорее!
- Да ты посмотри...
- Поедем, поедем, поедем...
Карысь не хотел, Карысь боялся смотреть, мелкий озноб начал бить его.
Он сжался в комочек и, словно щенок недавно под куртку, полез к отцу на
колени. Что-то поняв, отец сердито крикнул на Серка, дернул вожжи и крепко
обнял Карыся.
- Ну, маленький, чего это ты? - обеспокоено говорил отец.- Там же вовсе
не медведь. Я пошутил. Вон, смотри, уже и огоньки видно, и мамка нас теперь
дома ждет, сидят с Верой за столом и ждут.
Карысь осторожно оторвал голову от груди отца и посмотрел вперед. И
там, еще далеко, но так призывно и ласково горели огни его деревни, там были
его дом, его мать и сестра Вера, и он, опять прижимаясь к отцу, впервые
понял, как же это хорошо - возвращаться домой...
А ночь важно и величественно плыла над землей, наделяя землю и все
живое на ней каким-то новым и таинственным смыслом, даря людям страх и
восторг, надежду и отчаяние, и мягко, шелковисто дул с юго-запада медвяный