"Татьяна Львовна Сухотина-Толстая. Дневник " - читать интересную книгу автора

как они видят, кто что думает и чувствует! Меня всегда прельщает обращение
тети Тани с Верой, как она эту, иногда совершенно дикую, девочку приводит в
чувство.

6 августа. Суббота.

Вчера мама приехала. Элен, папа и я ходили ее встречать. Прогулка была
очень веселая: мы с Элен бросали палку папа так, чтобы она несколько раз
перевернулась, и хохотали ужасно. Отчего это, когда с папа, то всегда бывает
весело, а вместе с тем у нас с ним никаких прямых отношений нет? Мне очень,
очень жалко, что я мало с папа говорю, потому что, когда с ним говоришь, все
так делается ясно, и так уверена в том, что хорошо, что дурно, что важно и
что не важно в жизни. Сегодня вечером у нас был разговор о друзьях. Илья
говорит, что его лучший друг - Боянус, не считая папа, а для меня первый
друг папа, потом тетя Таня, потом Вера Толстая.
Завтра Элен уезжает. Мне жалко, да и ей, кажется, тоже тут было весело
и в Покровском покажется скучнее.
Сегодня вечером я ездила с Сережей верхом. Я была на Сафедине. Это -
такая дивная лошадь, у нее иноходь чудная. Сережа скакал во весь галоп и то
за мной не поспевал.

22 сентября. Поздно ночью.

Послезавтра мы едем в Москву. Тетя Таня уже уехала. Мне с каждым годом
тяжелее с ней расставаться, а тут еще этот чудный Саня, к которому я так
привязалась, что сама не рада была. Он много украсил это лето для меня.
Приятно знать, что хоть одно существо всегда радо меня видеть, когда бы я к
нему ни пришла, никогда на меня не сердится и благодарно за всякую мою ласку
к нему. Когда я их проводила в Тулу, то он все говорил, что "Таня нами", и
уже поезд тронулся, а он все кричал: "Таня нами! Моя Таня!" Я не ожидала,
что я так его полюблю, я думала, что он будет мне как игрушка, но вот я
сейчас вспомнила его милое личико и его нежность ко мне, и я плачу. Право,
наши привязанности столько нам горя приносят! Но все-таки жизнь лучше с
ними, чем без них.
Я сегодня в грустном настроении, и причины самые глупые: я хвастаю, что
я не верю в предрассудки, а через них-то у меня мрачные мысли. Во-первых, в
моей комнате, где я сейчас сижу, стучит ver mortuaire {могильный червь
(франц.). По-видимому, здесь имеется в виду личинка жука-точильщика,
называемая в просторечии "часы смерти".}, во-вторых, я гадала сегодня на
картах, кажется, в первый раз в жизни, и мне все выходили пики, и мама
посмотрела и ужасно испугалась и говорит, что это смерть старого человека в
дороге. Вздор, пустяки, я в это не хочу верить!
Последнее время я провела очень приятно. Борис гостил две недели, и я
его очень полюбила; между нами совершенно простые и дружелюбные отношения.
Только, когда он уезжал, мы как будто почувствовали, что мы друг для друга
больше, чем даже мы сами думали, но я рада, что это было только раз.
Я много ездила верхом. Раз мы с папа поехали в Тулу охотой; там должны
были сесть на курьерский поезд с Олсуфьевыми, которые ехали к дяде, и с С.
С. Урусовым, который ехал к нам. Мы затравили только одного зайца, но мне
было очень приятно и я нисколько не устала. Папа свез меня обедать к