"Евгений Сухов. На зоне ("Я - вор в законе" #3) " - читать интересную книгу автора

бордо. Он любил красные вина, хотя знатоком себя назвать не мог. Оказываясь
за границей, он не отказывал себе в удовольствии отведать редкие сорта вин,
которые никогда не появлялись в московских магазинах. К тому же, как
говорили ему знакомые французы, все равно даже лучшие бордоские марки,
доезжая до России, утрачивали свой тонкий букет и вкус. Выдержанное в
холодных подвалах вино везли через всю Европу в фурах, не соблюдая строгих
правил температурного режима и транспортировки бутылок (только на боку!),
вот оно и прибывало в Москву ни то ни се... Нестеренко поставил бокал на
откидной столик и повернулся к иллюминатору. Интересно, что же все-таки
произошло за его спиной, а он ни о чем не догадывался даже? Люди загадочны,
непоследовательны и необъяснимы, как и сама природа. В овале иллюминатора
взору открывался потрясающей красоты пейзаж с простирающимися до горизонта
кучевыми облаками, окрашенными в самые невероятные краски лучами заходящего
солнца.
Внезапно где-то внизу раздался глухой звук удара, точно там, в самом
брюхе самолета, упало что-то тяжелое. Тотчас самолет резко тряхнуло. Потом
раздался оглушительный хлопок, и могучий авиалайнер, снова содрогнувшись
всем телом, вдруг начал быстро заваливаться на бок. В конце салона раздался
женский истошный крик. И послышался звон битого стекла - видимо, стюардесса
опрокинула тележку с винными бутылками. Пассажиры повскакали с мест,
хватаясь руками за спинки кресел и обшивку. По проходу побежали
французы-стюарды. Нестеренко вгляделся в одного из них - молоденького
паренька лет двадцати: лицо у него было белым как полотно. Он что-то шептал
про себя.
Впереди сидящий толстый англичанин в тяжелых очках на золотой цепочке
грузно поднялся со своего места и крикнул в салон:
- Что происходит?
И словно в ответ ему из равных концов самолета прокатилась волна криков
на разных языках: "Мы падаем! Смотрите, мы же падаем!" Нестеренко посмотрел
в иллюминатор. Самолет потерял управление и не летел, а беспомощно кружился
в клочьях облаков. Он попытался заглянуть назад, в сторону хвостовой части.
На мгновение он заметил черный шлейф дыма. Самолет взорвался! Топливные
баки? Нет, тогда горели бы крылья. Взрыв в багажном отделении? Нестеренко
решительным жестом остановил пробегавшую мимо стюардессу и спросил
по-французски:
- Мадемуазель, у нас на борту взрыв?
Она дико посмотрела на пассажира и явно хотела сказать что-то
успокаивающее, но не смогла. У нее из глаз брызнули слезы.
Командир корабля обратился по радио к пассажирам с просьбой сохранять
спокойствие. Но после этого обращения началась форменная паника. Плакали
дети. Кричали женщины. Кто-то стал вынимать верхнюю одежду из багажников
сверху. Многие уже надевали спасательные жилеты. Толстый англичанин кое-как
напялил на себя желтый жилет, но тот оказался ему слишком мал. Нестеренко
мрачно посмотрел на двух своих соседей справа, новых русских, которые тоже
лихорадочно пытались найти под сиденьями спасательные жилеты.
- Нет смысла, - обратился он к ним на родном языке. - Все равно мы
сейчас летим над сушей. Это еще Канада. До океана далеко.
- Вы так считаете? - изумился один из парней. Он рухнул в кресло и
содрогнулся от беззвучных рыданий. Второй, сцепив зубы и ухватившись за
подлокотники кресла, с ужасом повторял одну и ту же фразу: