"Евгений Сухов. Побег ("Я - вор в законе" #5) " - читать интересную книгу автора

скрылись за дверью, и там тотчас раздались сухие хлопки - три. По звуку Шрам
понял: пистолет с глушителем.
Калистратов молча мотнул головой: мол, пойди, взгляни. Шрам неохотно
вошел. Он успел заметить, что окон в помещении нет, а все четыре стены обиты
толстыми, звуконепроницаемыми мягкими панелями. В дальнем углу стояла темная
фигура. Лица было не разглядеть, но в опущенной руке человек держал
пистолет. На полу перед дверью неподвижно лежали три трупа. Крови не было.
Все трое были убиты наповал выстрелом в голову. Шраму стало страшно. Но
Калистратов молча тронул его за плечо и вывел обратно. Плотно затворив дверь
в смежный кабинет, Калистратов впервые со времени встречи внимательно
посмотрел на гостя и заговорил с ним:
- Александр Алексеевич, то, что произошло сейчас, произойти должно
было - в наших с вами интересах. Этих бойцов вы сами подставили во время
нашей первой встречи, так что винить вам некого. Их найдут сегодня ночью за
городом. Будет следствие, выяснится, что они стали жертвами криминальной
разборки.
- А как же тот, кто стрелял? - хрипло спросил Шрам.
- За него не беспокойтесь. На нем уже столько крови, что ему для
собственной же пользы лучше держать язык за зубами...
И вот спустя год Шрам снова ехал туда же, на Васильевский остров. На их
с Калистратовым тайную явку. Он понимал: случилось что-то важное, иначе
генерал не стал бы вызывать его лично, а позвонил бы по мобильному телефону.
Что же могло произойти? - недоумевал Шрам. Он взглянул на часы: 18.55. Чуть
выше над цифрами чернела дата: 30 мая.
"Джип" мчался по Василеостровскому проспекту. Шрам думал о генерале
Калистратове. Тогда, в их первую встречу, Калистратов обронил что-то о том,
что изучил его досье и знал его, Шрама, психологический склад. Что он имел в
виду? Что Шрам болезненно властолюбив? Что после коронации он вдруг ощутил
сладкий вкус власти, который позволял утолять самолюбие и жажду подчинять
себе других. Сладкий вкус власти... Да, кому-то нравится убивать. Кто-то -
самые дикие, примитивные, бойцы-гпадиаторы - обожает терпкий вкус крови. Тех
хлебом не корми - дай насладиться предсмертным ужасом, застывшим в глазах
беззащитной жертвы. Таких Шрам не любил, питал к ним отвращение: подонки,
мразь. Другие испытывали страсть к деньгам. К роскоши. Их пьянил сладкий
вкус богатства. Эти воровали, грабили, убивали только ради одного - чтобы
заграбастать побольше бабок. Чтобы накупить себе импортных шмоток, ездить по
пять раз в году на Средиземное море греть пузо. Чтобы купить под Питером
дачу и чтоб это был непременно особняк какого-нибудь партийного пенсионера,
с резной мебелью, с телефонами во всех комнатах, с участком в два-три
гектара. Такие начинали с того, что в 1991 году за бешеные бабки приобретали
в обкомовском гараже списанные ЗИЛы-"членовозы", потом меняли их на
подержанные белые "линкольны", а потом вместо них покупали новенькие
"роллс-ройсы". Они жрали за троих, пили за пятерых, словно торопились
компенсировать голодные годы сидения на скудном совковом продпайке. Но мало
кто из его ближних знал этот сладкий вкус власти.
Да, Калистратов оказался тонким психологом. Он был прав - Шрам готов
пожертвовать многим, очень многим, даже переступить через воровские понятия,
чтобы обрести как можно больше власти. Когда полгода назад Шрам сдал Варяга
и организовал похищение его жены с сыном из Америки, он знал, что совершает
тягчайший грех. Знал, что за такое вся воровская Россия, если тайное станет