"Евгений Сухов. Заповедь Варяга (Я - вор в законе #4) " - читать интересную книгу автора

Том подвел. Жаль. Теперь Рой Лоренц со злорадством думал о том, как
приласкал в полутемной комнате очаровательную Люси. Он закинул ей юбку на
самую макушку, приставил головой к стене и, вкладывая в каждое движение
одновременно ярость и похоть, утолил злобу. Крохотная месть бывшему
приятелю.
Но как теперь обо всем поведать Луиджи Гобетти?
После случая с Томом Варяг стал более осмотрительным. Владислав
старался не стоять в плотной толпе. Старался не держать за своей спиной
людей, вызывающих опасение. Внимательно относился к каждому встречному и
непременно обращал внимание на то, какими предметами заняты руки
заключенных. Несколько нетрудных правил, позволявших выжить в тюрьме. Его
можно было сравнить с кабелем высокого напряжение, излучающим вокруг себя
сильное магнитное поле.
Многие из арестантов понимали, что следовало быть полнейшим безумцем,
чтобы вторгнуться в это напряжение, хотя бы по касательной. Заключенные,
всмотревшись в лицо русского дона, немедленно уступали ему дорогу. Утром
Варяг вновь виделся с Нестеренко. Егор Сергеевич уверял, что делает все
возможное и даже невозможное для того, чтобы вытащить его из тюрьмы. Что ж,
вероятно, так оно и было в действительности. У Варяга не было оснований не
доверять Нестеренко.
Академик говорил о том, что прорабатывался неплохой вариант обмена его
на одного американского коммерсанта, который в порыве ревности придушил
свою русскую сожительницу. И когда уже федеральные службы договорились
между собой об обмене, американец вдруг не выдержал тягот следственного
изолятора и повесился на резинке от собственных трусов. Грустно
усмехнувшись, Нестеренко добавил, что в Бутырке блатные выделили для него
парашу, и бедный иностранец полгода просидел верхом на крышке, потешая
камеру рассказами о деловой жизни Манхэттена и о театрах Бродвея. Егор
Сергеевич сообщил, что виделся со Светой, которая надеется на скорое
освобождение Владислава, и это была самая замечательная новость, которую
Варяг услышал за последние недели. Уже на прощание Нестеренко просил
поберечь себя, чем вызвал у Варяга едва заметную улыбку. В эту минуту
академик напоминал старого деда, всерьез обеспокоенного судьбой непутевого
внука. Владиславу ничего более не оставалось, как успокоить старика
искренним обещанием не ввязываться ни в какие ситуации, которые хоть в
малейшей степени могли угрожать его жизни.

***

Нестеренко вдруг вспомнил свое последнее свидание с Варягом в России.
Из Вены Владислав выехал на следующее утро, как и обещал Ангелу при их
последней встрече. Помнится, погода в Москве была очень дрянной.
Нестеренко сидел на скамье и тихо пыхтел сигаретой, а порывы злого
ветра без жалости рвали струйку сизого дыма на части, растворяя ее в
вечерних сумерках. Такая погода всегда напоминала Егору Сергеевичу далекие
Соловки.
Академик поежился, как будто изморозь сумела-таки пробраться сквозь
поднятый воротник. Частенько ему казалось, что все произошедшее с ним всего
лишь плод его воображения: тот, другой Нестеренко, был молод, не очень
уверен в себе и очень хотел жить. Если и походил он на него нынешнего, так