"Светлана Сухомизская. Ночь оборотня" - читать интересную книгу автора

меня, так что буквально через минуту мы вырвались из гущи народа и
очутились у столика с початой бутылкой ядовитой жидкости и табличкой
"Reserved", с которого мужчина парой не расслышанных мной слов согнал
парочку увлеченных друг другом молодых людей неясного пола. Освободив
места, он уселся сам и усадил меня рядом. Я не сопротивлялась. Всплеск
праведного гнева и последовавшее за этим обнаружение роковой ошибки,
истощили мою энергию - я стала вялой и равнодушной, словно заколдованная
Марья Искусница из фильма моего детства. Для полного сходства недоставало
только повторяемых через равный промежуток слов: "Что воля, что неволя -
все равно, все равно". Вместо этого мне предстояло твердить извинения.
- Простите, пожалуйста, - голосом Марьи Искусницы завела я,
старательно глядя пустыми глазами мимо мужика.
- Ладно, - внезапно произнес он и, придвинув ко мне пустой стакан,
плеснул в него ядовитой жидкости. Я, ничуть не удивившись тому, что он
желает моей смерти, покорно сделала глоток и едва не поперхнулась, потому
что вкус жидкости совершенно оправдывал ее цвет. Мне никогда, не
приходилось пробовать серную кислоту, но, похоже, это был как раз ее
раствор.
- Что случилось? - искренне встревожился мой нежеланный собеседник.
- Гадость какая, - страдальчески произнесла я.
- Ой, простите, я и забыл, что это пить нельзя. Засмотрелся на
здешнюю публику, знаете, а они все одну бутылку за другой пьют и глазом не
моргнут.
Выйдя из оцепенения, я посмотрела на него в изумлении. Светлые глаза
из ледяных стали вполне приветливыми, только вместо злости - или мне это
только показалось? - в них появилась печаль. Похоже, он не собирался
больше отчитывать меня. Но зачем тогда я ему понадобилась - непонятно. В
любом случае расслабляться было рано.
Некоторое время мы молчали - я выжидала, с отвращением косясь на
отраву в стакане, а он рассеянно озирался по сторонам - похоже, думал о
чем-то своем. Наконец он повернулся ко мне и неожиданно сказал:
- Выкладывайте. Я оторопела:
- То есть как?
- Ну, рассказывайте, кого это вы собирались отлупить, если меня вы
бить, по вашим собственным словам, не собирались? Любимого или соперницу?
- С чего вы взяли? - растерялась я.
- Другие категории людей обычно не вызывают такого острого желания
избить их Тем более на трезвую голову.
- Почему вы так решили? - Я мрачно усмехнулась. - И вы не учли, что
я, как и многие другие в этом замечательном заведении, нахожусь под
действием наркотиков.
- Не говорите глупостей. Вам это не идет.
- Глупости или наркотики?
Он посмотрел на меня снисходительно.
- Могли бы говорить со мной помягче. Я все-таки потерпевшая сторона.
- Простите, пожалуйста.
- Еще одно "простите, пожалуйста", и я сам начну бить вас вашей же
сумочкой, и это при том, что мое воспитание накладывает жесточайшее табу
на любое насилие, особенно по отношению к женщине.
Он помахал рукой официантке в жуткой униформе и продолжил: