"Кодзи Судзуки. Кольцо ("Кольцо" #1) " - читать интересную книгу автора

своей внучкой, родители неизменно расплывались в улыбке, и нянчились с ней в
свое удовольствие. Родители Сидзуки едва ли не тяжелее переживали смерть
внучки, чем сестра с мужем; горе их прямо-таки подкосило. Неужели внуки так
много значат для людей?...
Сидзука, которой едва стукнуло тридцать, всеми силами пыталась осознать
горе сестры, представляя, что значит потерять собственного ребенка. Но, как
бы то ни было, ее дочке Ёко едва исполнилось полгода, и неуместно было
сравнивать ее с Тиэко, умершей в 17 лет. Сидзука не могла даже представить
себе, насколько все эти годы могли углубить родительские чувства.
Около трех часов дня родители начали потихоньку собираться домой в
Асикага. Сидзука диву давалась: с чего это вдруг ее муж, постоянно
ссылающийся на занятость, сам предложил навестить невестку, которую, к тому
же, мало знал. А ведь даже на похоронах не показался, у него, мол, "с
рукописью сроки поджимают". А гляди ж ты: время к ужину, а он о возвращении
и не заикается. Тиэко ему, почитай, дальняя родственница, и виделись-то они
всего-ничего, казалось бы... Ни о чем особенно не говорили, так что ему бы
соболезнования выразить, да и раскланяться.
- Ну что, мы наверное уже... - прошептала Сидзука Асакаве, потрепав его
по коленке.
- Смотри, вон Ёко у нас совсем сморилась. Может, лучше ее здесь
уложить?
Дочку они взяли с собой. После обеда она обычно спит - вот и клюет
носом. Но если ее положить, то придется здесь пробыть еще часа два, не
меньше.
- Что же, она в поезде не поспит? - пробурчала Сидзука.
- Да ну, я уже однажды вкушал это удовольствие. Нет уж, спасибочки.
Когда Ёко засыпает в полном вагоне, то разваливается так, что ее
совершенно невозможно держать. Руки-ноги раскидает, а уж если заорет, вообще
стыда не оберешься. А шипеть на нее - только масла в огонь подливать, так
что лучше уж спокойно дать ей поспать, если есть на то возможность. Иначе
придется Асакаве сидеть в поезде, ловя косые взгляды пассажиров, и
многозначительно демонстрировать горестную физиономию, дескать, "вам-то
ладно, а нам-то каково". Да и Сидзука наверняка не хотела бы любоваться
видом играющего желваками супруга.
- Ну, смотри. Тебе видней.
- А то ж! Вот, давай ее на втором этаже и пристроим. Ёко с
полузакрытыми глазами сидела у мамы на коленях.
- Давай, я ее уложу, - предложил Асакава, погладив дочку по щеке.
Что ни говори, а из уст мужа, никогда особо не отличавшегося заботой о
детях, эти слова звучали по меньшей мере странно. Или это он так проникся
горем потерявших дочь родителей, что вдруг себе изменил?...
- Да что с тобой? Что-то ты мне не нравишься сегодня...
- Все нормально. Она сразу уснет. Не бойся, я все сделаю.
Сидзука передала дочь Асакаве.
- Ладно, давай. Почаще бы ты так, вообще бы было замечательно...
Переходя от мамы в руки отца, Ёко на секунду встрепенулась, но тут же
заснула, не успев даже запищать. Асакава с дочерью на руках поднялся по
лестнице. На втором этаже было три комнаты: две японского стиля и одна
европейская, где раньше жила Тиэко. Дочь он уложил на татами в южной
комнате, укутав в одеяло. Ёко уже вовсю спала, забавно посапывая, и