"Масси Суджата. Мастер икебаны" - читать интересную книгу автора

словарного запаса. Пришлось напомнить об этом тете, у которой, между прочим,
была учительская степень, полученная в Каяма еще тридцать лет назад. Ума не
приложу, зачем она посещала эти уроки.
- Вы не читаете по-японски? - Тут уже срико состроила скорбную мину. -
Я раздобуду для вас перевод нашего учебника. Лиля-сан и Надин тоже
пользуются переводом.
- Рей-сан! - отозвалась наконец Норие. - Твоя икебана - это дело твоих
рук, и если я стану наклонять за тебя вишневые веточки, ты никогда не
научишься! Ничего страшного не произойдет, если ты теперь совершишь ошибку,
ведь скоро ты перейдешь от моделей к свободному стилю и станешь следовать
собственному чутью.
Эта высокопарная тирада совершенно отбила у меня охоту к упражнениям,
и, когда в класс вошла госпожа Кода, директор учебных программ, я с радостью
отложила свои недощипанные веточки и приготовилась слушать. Впрочем, даже
если бы я захотела не слушать, все равно бы ничего не вышло. Госпожа Кода
говорила так членораздельно и громко, как будто иностранцы, присутствующие
на занятии, были не только болванами, не знающими японского, но к тому же
еще и глухими.
Вряд ли она хотела их обидеть, но снисходительность к другим
проскальзывала помимо ее воли... Мне стало понятно, почему тетя Норие
настаивала на нашем соседстве в классной комнате: ей не хотелось, чтобы,
усевшись рядом с Лилей и Надин, я примкнула к гайдзинскомуцветочное имя.
Мое собственное японское имя принесло мне кучу хлопот в Калифорнии, да,
честно говоря, и в Японии тоже, из-за одного лукавого иероглифа который,
будучи написан в кандзи[6], означает "прозрачную ясность".
- Как вы знаете, - продолжала Сакура, прерывая мои размышления, -
икебана - это великое искусство, и суть от сути его - общение человека с
небом и Всевышним, пребывающим над нами всеми. Что же нужно сделать, чтобы
выразить свою сокровенную мысль, используя лишь цвет и форму? Это и будет
темой нашего занятия.
Она взглянула на пустой стол, где красовался только унылый, принесенный
ею же железный контейнер для цветов, и слегка нахмурилась.
- Похоже, что мои цветы не готовы, как и мои ножницы. Кто из вас мог бы
мне помочь?
Я ободряюще взглянула на стоявшего у полок молодого японца, который
выглядел как раз как тот, кто должен помочь. Если он и был здесь мальчиком
на побегушках, то довольно симпатичным: высокие скулы, золотистая кожа, чуть
потемнее моей, зрачки цвета крепкого кофе... Но парень бросил на меня
невидящий взгляд, обозначающий полное отсутствие желания помогать Сакуре тем
или иным способом. Слегка смутившись, я отвела глаза. Моя хата тоже с краю,
тем более когда речь идет о противной Сакуре, толкнувшей нашу бедную госпожу
Коду.
Воцарившейся паузы не выдержала Мэри Кумамори, та самая девушка с
домашним фарфором.
Она поднялась и мягко, подчеркнуто вежливо спросила:
- Могу ли я помочь, Сакура-сан? Что вам принести?
- Вишню, разумеется, - буркнула Сакура. - Вы что, спали тут, пока я
говорила?
Мэри залилась румянцем и побежала в соседнюю комнату, а Сакура взялась
было развлекать нас восторженной песнью по поводу того, что сам иемото