"Масси Суджата. Мастер икебаны" - читать интересную книгу автора

сегодня, - напомнила мне Лиля.
- Да... Но... Обстоятельства мои нынче таковы... - Я сочиняла настоящее
японское оправдание, понимая в то же время, что на английском языке оно
звучит неубедительно.
- Но мне нужно поговорить с тобой, - настаивала Лиля, - и антиквариат
тут ни при чем. Мне нужно поговорить о школе.
Со мной? Почему бы ей не поговорить с лейтенантом? Насмотрелась на
плачущую перед полицейскими тетю Норие? Боится, что с ней, как с
иностранкой, обойдутся по всей строгости? Гайдзин он и есть гайдзин.
- Ладно, - сказала я, накопив в себе дозу необходимого сочувствия. - Но
встретимся в другом месте, не в твоей квартире.
- Господи, но я же не могу никуда выйти! У меня трое малышей дома, а
нянька приезжает после одиннадцати... Потом у меня аэробика, потом ланч в
женском клубе... Все расписано по минутам! - Такое отчаяние звенело в
Лилином голосе, такая безнадежность, что я не выдержала. И сломалась.
- Вы сильно изменились, мисс Симура!
Это было первым испытанием, когда я вошла в залитый солнцем вестибюль
Роппонги-Хиллс, весь из мрамора и стекла. Ну конечно же, это господин Ои,
здешний консьерж.
- Это все волосы, - буркнула я мрачно. В старые добрые времена мои
волосы были шикарно подстрижены и блестели, теперь же они отросли, завились
бессмысленными локонами, и было совершенно ясно, что до приличного вида им
расти еще год, а то и два. Я спасалась гелем и крупными заколками:
зализывала все напрочь и заправляла за уши, отчего вид у меня, если верить
Ричарду Рэндаллу, был как у Изабеллы Росселлини в версии для бедных.
- Нет, не волосы. Ваши глаза! Они усталые и безутешные.
Будешь тут безутешной. Но рассказывать консьержу о причинах своей
усталости я не собиралась.
Про убийство в школе Каяма скоро передадут по телевизору и напечатают
во всех таблоидах.
- Я пришла к Лиле Брэйтуэйт. Апартаменты номер семьсот два.
- Она вас ждет? Ну, так идите. Я и звонить ей не стану. - Он тяжело
вздохнул, перед тем как задать свой главный вопрос: - А когда же вернется в
Токио господин Глендиннинг?
- Никогда. - Я была на удивление спокойна. Я могла бы сказать ему, что
смерть, увиденная вблизи, может расстроить девушку ничуть не меньше, чем
неверный возлюбленный, но я просто попрощалась и направилась на седьмой
этаж.
Найти дверь Лилиной квартиры, сплошь разрисованную детьми, было
нетрудно. Я постучалась осторожно, чтобы не задеть рисунка, прилепленного
над дверной ручкой, и хозяйка мне открыла. На Лиле были лазоревого цвета
легинсы для аэробики и белая футболка. За ее мускулистую, стройную ногу
цеплялась девочка лет трех. Двое других малышей, судя по довольным воплям,
наслаждались в соседней комнате мультфильмом про кота Дораэмона.
- Как сказать по-японски "добро пожаловать"? - спросила Лиля скучным
голосом. - Иррасаи? Горничная еще не явилась, так что извини за беспорядок.
- Мамми, а сейчас я хочу крекер, - заявила малышка, и пока Лиля ходила
на кухню за пачкой, я немного огляделась в гостиной, по форме похожей на ту,
что была у нас с Хью Глендиннингом, но совершенно иной по интерьеру.
Старинный китайский ковер, усыпанный пластиковыми динозаврами; чайный