"Торн Сейшел Стюарт. Обитель спящих ("Конан") " - читать интересную книгу автора

Отец мой, отец, раз ты так решил,
Значит, тому так и быть.
Я в волосы гребень волшебный воткну.
Чтоб ему меня не позабыть.
Он мал, он так быстро растет!
Пусть едет со свитой юный мой муж
В столицу, где правит король.
Пусть учится биться и ездить верхом,
Его сын во мне зреет доколь.
Он мал, но он быстро растет.
Я ждала его год, ждала его два,
Глядя вдаль с зубчатой стены.
Подрос его сын, отрада моя,
Но мой муж не вернулся с войны.
Тринадцати от роду зим женат,
Пятнадцати - сына отец,
В шестнадцать он в землю сырую лег,
Смерть не смотрит, кто стар, кто юнец!
Деревья высоки, трава зелена,
О, риллари, эллари, лэй.
Я знала любовь, нынче мне лишь одна
Печаль до скончания дней...

Он и в самом деле слышал каждое слово. Закрыв глаза, он внимал музыке
ее песни, но не торопился прервать наказание. Пусть думает, что он спит.
Пусть испугается и проголодается как следует.
Его и в самом деле клонило в сон. Песни Раины вообще действовали на
него усыпляюще. Он вздохнул, вытянулся поудобнее на мягкой траве и не
заметил, как задремал.
Ему снился цветущий остров, драгоценным камнем сияющий посреди
бескрайнего океана. Остров был полон смеха и музыки, города больше походили
на сады для развлечений - столько ярких фонариков висело под каждой узорной
крышей. На большом холме над столицей высился дворец, его крыши были видны
отовсюду. Сновали слуги, торопясь доставить послания знатных дам их
воздыхателям, смеялись дети, возводя снежную гору или сажая молодые сосны.
Мир и покой царили на сказочном острове, со всех сторон окруженном
морем. Он, молодой и полный сил, купался по утрам в ласковой прозрачности
волн, поражая собравшихся на берегу ловкостью и силой. Его братья и сестры
плескались рядом, брызгая соленой пеной на праздничные одежды принцесс.
Девушки заслонялись веерами, смеялись, тряся рукавами платья, роняли
драгоценные перламутровые шпильки из затейливо убранных волос...
Он отдал бы все сокровища своих пещер за то, чтобы вернуться на этот
далекий остров, на свою древнюю родину. Но, мотаясь по свету, он совершенно
забыл, в какой стороне лежит эта волшебная земля.
Ему оставались только сны. Быть может, поэтому всякому действию он
предпочитал сладостную дрему. В сущности, все его вылазки были продиктованы
одной лишь необходимостью.
Но если бы кто-нибудь сказал ему: "Я знаю, где твоя родина, поплыли
туда сейчас же", он согласился бы не спать, не пить и не есть, лишь бы
скорее попасть туда, где каждое деревце радовало глаз и душу.