"Торн Сейшел Стюарт. Обитель спящих ("Конан") " - читать интересную книгу автора

от них никуда - да и как мог спастись от сотни вооруженных разбойников
медлительный караван в бескрайней степи? Подъехав на расстояние полета
стрелы, Конан придержал коня и встал в стременах.
- Эй! Безродные псы, потомки шакала и ехидны, выгнанные своими же
соплеменниками! Не меня ли вы ищете?
Воспользовавшись замешательством - они явно не ожидали встретить здесь
одинокого всадника, - киммериец выстрелил. Один из кочевников с криком упал
на землю, а степь огласилась бранью и воплями. Обидчик их кинул лук за спину
и повернул коня.
Не меньше десятка стрел ткнулось в траву, только что смятую копытами
его жеребца. Но Конан уже несся вперед, заманивая за собой всю орду. Вот
когда сбылся его сон! Земля гудела и стонала, словно живая, от топота
четырех сотен копыт. Вопли и проклятия стихли - всадники берегли дыхание,
лишь изредка яростно нахлестывая лошадей. Черный жеребец Конана был хорошо
виден среди желтой травы, все глаза были устремлены на него, у всех в
головах колоколом билась одна мысль: догнать, стоптать и снять живьем кожу.
Видя, что кочевникам не до луков, Конан немного придержал бешеный
галоп. Риск был велик, но орда растянулась в степи, и важно было не
допустить, чтобы хоть кто-то оказался вне круга, когда караванщики подожгут
траву.
Кочевники начали настигать его, их вопли и угрозы снова огласили степь.
Они глумились над глупцом, спрашивая, что ему предпочтительнее - кол или
котел с кипящим маслом. Как ни чесался язык у Конана им ответить, он молчал,
стиснув зубы. Он готовился к прыжку.
Засада была уже совсем близко. В последний раз оглянувшись, киммериец
стиснул коленями бока своего взмыленного коня и натянул повод. Вороной
храпнул и помчался вперед так, как никогда еще, наверное, не бегал. Черной
молнией пронесся он сквозь строй ожидавших с зажженной паклей на стрелах
лучников - Конан едва успел повернуть его, чтобы не свалиться в овраг на
полном скаку.
Кочевники шли за ним по пятам. Едва последний из них миновал масляный
круг, Сагратиус махнул соседу и спустил тетиву. Одна за другой полетели в
траву горящие стрелы - масло вспыхнуло, пламя вмиг взвилось до небес и
закрутилось столбом.
Раздался тонкий испуганный визг лошадей. Несколько всадников успели
миновать границу круга, но были тотчас расстреляны погонщиками. Лошади
шарахались от огня, номады, не в силах справиться с обезумевшими животными,
растерянно метались внутри круга. Некоторые, сообразив, что угодили в
ловушку, спрыгивали и, прорвавшись сквозь огонь, выскакивали к оврагу.
Здесь, на краю, их поджидали Конан, Сагратиус, Кинда и воины Амаля.
Караванщики, выстроившись в цепь на дальней стороне, стреляли почти
непрерывно. А кольцо бешеного огня все сужалось.
Вокруг троих друзей уже кипела настоящая битва. Тяжелый боевой топор
Сагратиуса опускался на головы номадов с размеренностью молота опытного
кузнеца. Конан дрался только одним мечом, боясь задеть в схватке своих же,
потому что бок о бок с ним сражался Кинда, и его короткий меч вспарывал
животы кочевникам с той же легкостью, что меч Конана сносил бритые головы.
Не успело солнце пройти половину пути от зенита до горизонта, как все
было кончено. Подсчитав убитых, Конан обнаружил, что не менее десятка
номадов все же сбежало, но после такого урока они уже не представляли