"Торн Сейшел Стюарт. Обитель спящих ("Конан") " - читать интересную книгу автора

- Верблюды! - сказал он. - Значит, туранец или иранистанец! А не
присоединиться ли нам к нему, ребята? Вид у нас бравый, небедный, на
разбойников мы вроде непохожи. Если караван-баши окажется достаточно
сговорчив, мы еще и разживемся золотым-другим!
В седельных сумках у каждого из них, помимо прочих необходимых вещей,
было по увесистому мешочку серебра - от Тай Юэня, "на всякий случай". Но ни
Конан, ни его спутники никогда не отказывались от лишних денег - неважно,
заработаны они честной службой или добыты воровским умением.
Конан насчитал при караване десятерых погонщиков и пятерых верховых,
вооруженных луками и ятаганами, да в большой крытой повозке, влекомой двумя
волами, сидело, наверное, три или четыре женщины - жены или просто стряпухи.
Трое воинов, если им по дороге, всегда сумеют убедить караванщика, что
силы его ничтожны, а степные разбойники - беспощадны. А значит,
сопровождение каравана за необременительную - скажем, в десять золотых на
каждого - плату будет сущим благодеянием с их стороны.
Конан, как самый опытный путешественник и наемник, взял переговоры на
себя. Он безошибочно определил среди погонщиков караван-баши - толстого,
отдышливого купца, с неизменно обеспокоенным выражением на красной от
излишней крови физиономии. С высоты своего верблюда, центрального в цепочке,
он покрикивал на караванщиков, умудряясь держать в поле зрения всех
десятерых разом.
Окрики, как разобрал Конан, звучали на туранском языке. Это решило
дело, поскольку из всех языков по эту сторону моря Вилайет птулькут Кинда
понимал только туранский, да и то с трудом. Не обращая внимания на
заступивших ему дорогу всадников, Конан подъехал поближе и заговорил прямо с
караван-баши.
- Приветствую тебя, о украшение базаров Аграпура, Базры и Столицы
Тысячи Драконов! - обратился к нему киммериец с вежливым поклоном. - Мы
услыхали твои упреки, обращенные к этим лентяям, и, узнав в тебе туранца,
поспешили нагнать твой караван. Мы направляемся к гавани под названием
Пайтад, почтеннейший. И рады будем охранить твой караван от любой двуногой
или четвероногой напасти.
Караван-баши испытующе посмотрел на незнакомца, затем кинул взгляд на
его спутников, державшихся в стороне.
- Ты говоришь по-турански так, словно вырос в Аграпуре или Хоарезме,
чужестранец, - сказал наконец он. - Но ты - северянин, хоть и загорел, как
уроженец юга. Как это понимать?
Конан, отметив, что купец неглуп, мгновение подумал, а затем сказал
правду:
- Ты прав, почтеннейший! Моя родина - далекая Киммерия, горная северная
страна. Но я несколько лет служил в гвардии прежнего Повелителя Турана,
Илдиза. И не забыл ни речи туранской, ни обычаев.
Купец оживился.
- Ты служил в дворцовой гвардии? И родом - из Киммерии? Уж не сам ли ты
Конан, спасший принцессу Зосару?
"Что ж, - подумал Конан, - самое худшее - не состоится сделка". И
ответил:
- Я поражен твоей прозорливостью, почтеннейший. Да, я и есть
Конан-Киммериец. Но откуда ты знаешь мое имя - ведь я твоего, прости, не
припомню.