"Торн Сейшел Стюарт. Дары Зингарцев ("Конан") " - читать интересную книгу автора

слишком ему докучало. Материнская любовь может оказаться весьма полезной
вещью, если мать эта - вдовствующая королева Зингары.
Узнав, что король посылает младшего брата с дарами к Императору Кхитая,
королева сначала пришла в ужас, но, будучи женщиной мудрой, скоро рассудила,
что если дать принцу надежный эскорт, ничто не помешает ему вернуться на
родину живым и невредимым не позднее, чем через два года. К тому времени
подозрения правящего брата - если у него таковые и возникли - скорее всего
рассеются, а принц Римьерос вернется народным героем, отважным рыцарем,
побывавшем на краю света и пре-одолевшем несказанные опасности ради славы и
процве-тания родной Зингары. Она изложила все это сыну, и он, хоть и нехотя,
но сделал вид, что воодушевлен пред-стоящей поездкой и гордится возложенной
на него мис-сией.
Итак, королева осталась в самом сердце вражеского лагеря, но не
преминула отправить с принцем второго участника заговора - барона Марко. У
старого воина были свои счеты с нынешним королем Зингары: в самом начале
правления тот дважды, отступая, провел непри-ятельские войска через земли
барона. Заманивая акви-лонцев в глубь страны и одновременно лишая их добычи,
зингарские полководцы распорядились жечь за собою все поселки и деревушки.
Аквилонцы, разозлившись, довер-шили разорение, равняя с землей все, что еще
оставалось. Их небольшое войско удалось после этого разбить срав-нительно
легко, и король был в восторге от подобного метода изматывания противника.
Однако старый воин, ветеран многих битв и походов, барон Марко открыто
возмутился подобным безжалост-ным обращением правителя с собственным
народом, а более всего - с принадлежащими лично ему землямиTM и тут же попал
в немилость. После чего королеве, це-нившей по достоинству его поистине
собачью преданность, не стоило большого труда постепенно внушить опальному
царедворцу мысль, что несправедливо обиженный Римь-ерос - настоящее
воплощение всех заветных чаяний на-рода.
В этом был тонкий расчет: убедить барона Марко в том, что для Зингары
наилучшим королем будет Римьерос, означало убедить почти всю армию.
Авторитет старого воина среди простых солдат был огромен, и если бы королю
вздумалось поднять против баронетства Ронно свои войска, он сначала
столкнулся бы с бунтом окре-стных мелких дворян, чьи владения находились под
про-текторатом баронства, а затем был бы вынужден подавлять если не
восстание, то по меньшей мере недовольство собственной армии.
Окажись король на одном холме, Ронно на другом, а зингарская армия
посередине - больше двух третей пошли бы за бароном. Он умел быть и
хозяином, и отцом, и полководцем, и верным псом.
У благородного рыцаря Марко да Ронно был только один недостаток: в
голове его, серебристой от седины, не могло уместиться более одной мысли за
раз. Единожды уверовав в то, что Римьерос - будущий благодетель Зингары, он
более не думал об этом, и никакие вздорные выходки принца не могли
разубедить его. Он приписывал их горячности, молодости, излишней любви к
риску и опасности. Он порой даже называл принца "государь", ничуть не
стесняясь чужих ушей, и такова была сила его веры, что он заразил ею и тех,
кем распоряжался.
И если сам Римьерос был равнодушен к цели похода, то молодые дворяне
немало гордились возложенной на них высокой миссией.
Мать-королева с детства приучила сына никогда не вымещать дурное
настроение на тех, кто тебе нужен или может оказаться полезен, и большая