"Торн Стюарт. Дары зингарцев" - читать интересную книгу автора

чистым, и ему хотелось смеяться.
Спутники его, однако, думали каждый о своем.
- Драгоценный дар Императору, говоришь? - задумчиво протянул
Сагратиус. - Хотелось бы знать поточнее, что это за дар такой.
Клянусь милостивым Митрой, зингарский король не пошлет триста человек
охранять какую-нибудь безделицу!
- И думать забудь! - оборвал его мечтания Конан. - Ни за
какие сокровища не пойду я вчетвером на хорошо обученное
войско в триста человек. Я смотрел за ними потом весь следующий день.
У них толковый начальник. И острые мечи. А нас ждут сундуки столичных
ротозеев, и не пристало нам уподобляться аквилонским сокольничим,
которые, едва выехав, набрасываются на первую же добычу, будь это
хоть годовалый заяц. - Он, ухмыляясь, посмотрел на аквилонца.
Сагратиус покраснел, набрал в грудь побольше воздуха и начал:
- Древнее искусство аквилонской соколиной охоты...
- Сколько это - триста? - спросил вдруг Кинда. Он смотрел на свои
растопыренные пальцы, пытаясь, видимо, соотнести впервые услышанную
цифру с чем-то знакомым.
- Сколько у твоей матери было детей? - спросил в ответ
Сагратиус, слегка раздраженный тем, как бесцеремонно
прервали его едва начавшуюся речь.
- Вот, - показал птулькут две руки - пять пальцев, и еще три.
- Вот если бы их было два раза по столько, то у них на ногах
и руках было бы пальцев... нет, ровно на одного человека
меньше. Ну, в общем, почти столько, сколько людей у
Римьероса.
- Много! - отозвался Кинда и покачал головой. - Вчетвером -
никак.
- Кинда дело говорит, Сагратиус! - рассмеялся Конан. - И
потом - откуда такая страсть к наживе? Где же твой обет
нестяжательства, нерадивый жрец Митры?
Сагратиус Мейл, изгнанный из святой обители отшельников за
слишком большую податливость зову плоти, чревоугодие и просто
веселый нрав, горделиво выпрямился.
- Истинный слуга Солнцеликого везде найдет себе достойное
поприще. Помимо сбора средств к существованию, я свершаю
богоугодное дело, путешествуя с вами, дети греха! Я еще не отчаялся
обратить в истинную веру эту вот поклонницу лжепророка туранского
Эрлика, чью бороду она поминает слишком часто! - заявил он. - А
равно как и вот этого сына степей, низкого ростом, но
высокого духом, который верует, что весь его род пошел от демона
песчаной бури...
- Великого бога Ша-Трокка, - сурово поправил его
Кинда. - Каждая песчинка, которую он несет с собой - один из нас,
вернувшийся к отцу, - добавил он нараспев, на своем языке, однако
поскольку эти слова он произносил довольно часто, все его поняли.
- Вот-вот, - продолжал несостоявшийся монах. - Я уже не
говорю о тебе, Конан.
- А что я? - весело поинтересовался киммериец.
Такие разговоры возникали у них довольно часто и успели