"Камкурт. Хроники Тай-Шин" - читать интересную книгу автора (Коробейщиков Андрей)

Глава 3. СУМЕРКИ БОГОВ (Месяц спустя)

Большой шатер из темно-синего шелка гордо высился среди коричневых шатров меньших размеров, выстроенных вокруг ханского жилища ровным кругом. Над ним возвышался символ могущества — на длинном древке развевалось вечерним ветром знамя с изображением волчьей головы окрашенной в синий цвет. Стремительно темнело. Ночь выплывала из-за гор прохладной сумеречной рекой, затопляя долину около подножья Сторожевой Горы. В затихающем лагере зажигались костры ночной стражи, и слышался шум укладывающихся на ночлег воинов. Фыркали расседланные кони, перекликались между собой часовые, вскрикивали во сне люди. То здесь, то там раздавалось тихое бряцанье оружия и доспехов.

Лежа на мягком войлоке, хан, которого звали Серебряный Воин, прислушивался к звукам лагеря за шелковыми растяжками. Возможно, это был последний вечер перед Битвой. А возможно, нет. Войско из степных глубин, несущее в священные горы Алтая гибель и разрушение, было уже на подходе. Но оно не нападало. Черная орда словно ждала чего-то. И он тоже ждал. Чего? Чему он верил больше: своим снам или донесениям своих лазутчиков, утверждающих, что несметные полчища Чуди готовы к бою? Древним пророчествам или ощущению приближающегося побоища? В любом случае он сделал все что можно. Большего не смог бы сделать никто. Что должно было произойти, он не знал. Смысл Пророчества был ему не совсем ясен. Но Черная Орда не была вымыслом, и даже если она не укладывалась в предсказания, ее все равно следовало остановить. Так было всегда. Так будет и сейчас. Сама священная земля Алтая будет помогать им. И Черное воинство, каким бы могущественным и многочисленным оно ни было, нарвется на противостояние сплоченных родовых племен алтайских князей. Правда, не всех. Многие выбрали противоположную сторону. Но так тоже было всегда.

Было всегда…

Кровь, смерть, ярость, битва…

Так было всегда.

Серебряный Воин перевернулся на спину и, закусив губу, устремил свой взгляд на купол, венчающий шатер. Ночной ветер прикасался к шелковой ткани, колыхая ее, словно это на самом деле были речные волны.

Кровь, смерть, ярость, битва…

Так было всегда. Всегда!

Воины Синей и Черной Орды сходились на протяжении веков в кровопролитной Битве, чтобы решить судьбу людей населяющих священные земли Златогорья. Значит…

Серебряный Воин встал и нервно прошелся по шатру.

Что-то изначально было неправильно. Пророчество не обманывало, но оно и не сбывалось. Вернее, сбывалось, но только лишь для того, чтобы время опять начало повторять свой ход.

Кровь, смерть, ярость, битва…

Тайшины сказали, что мы неправильно понимаем смысл Наследия. Но никакой конкретной помощи не оказали. Только намеки и притчи. Да видения, которые свели одного из самых верных и проверенных воинов Ака-Аши с ума.

Ака-Аши. Наследие передавалось веками из уст в уста. Знания о Великой Битве и древнем Договоре. Ради этого лилась кровь. Ради этого объединялись люди, которым вера в Договор придавала силы. И вот теперь, оказывается, все это не стоило ничего. И значит снова кровь, смерть, ярость, битва…

Серебряный Воин выпил немного вина, пролив несколько капель себе на грудь. Маслянистая жидкость приятно холодила кожу.

А может…

Может, это и было разрывом круга, в котором сцепились в яростной битве два разноцветных зверя?

Торкул утверждает, что почти разгадал загадку тайшинов. Если это правда, то Битвы не будет. Хотя, Серебряный Воин даже представить себе не мог, какое чудо могло заставить повернуть назад грозное войско степных завоевателей. После визита к тайшинам, Торкул стал видеть пророческие сны. Во всяком случае, он так говорил. Стал замкнутым, неразговорчивым, задумчивым. Вместо людей он стал разговаривать с конями и собаками. Он сказал, что все сделает для того, чтобы предотвратить Битву. Серебряный Воин решил немного отвлечь его от навязчивой идеи, отправив Торкула за очередным подкреплением. И вот сейчас он должен был прибыть с еще одним отрядом русских солдат. Он отправился с семью воинами в один из русских опорных пунктов, стоявший на берегу Оби. Отряд обещанных русским воеводой солдат должен был привезти с собой «огненный бой», грозное оружие, тем не менее, не имеющее явного преимущества перед луками и арбалетами. Единственное его отличие было в том, что оно производило больше грома и шума, что вселяло в слабые черные сердца противника страх. В остальном, луки были более эффективны — если из ружья за все время боя можно было выстрелить не больше пятнадцати раз, то стрелять из лука можно было сколько угодно. Стрелы выдергивали прямо из мертвых или раненных тел, иногда используя их как кинжалы. Да и пронзительный свист стрел иногда пугал даже самых отчаянных воинов, знающих истинную разрушительную мощь острого наконечника, крепко насаженного на длинный точеный стержень.

То, что отряд русских солдат усилит позиции Синей Орды, было очевидно. Но в то, что Торкул знает, как предотвратить Битву, Серебряный Воин не верил. Оставалось лишь ждать…

Шепот…

Тихий шепот изумрудной шелковой травы. Еле слышный смех теплого ветерка, треплющего огненные волосы девушки, которая лежит на небольшой лужайке, раскинувшей свое покрывало рядом с крохотной прозрачной речкой, бегущей через весь острог.

Это все что у нее было. Лужайка и речка. Но даже здесь Злата могла говорить с миром за острожной стеной. Через землю она говорила с бескрайними полями и холмами, уходящими за горизонт зелеными полотнами. Через травку она говорила с высокими травами, колыхающимися упругими волнами на этих полях и холмах. Через залетевший ветерок она могла говорить со всем, что ей удавалось рассмотреть сквозь бойницы в стене.

Прищурившись, Злата посмотрела на ограждение. Заостренные высокие лесины были плотно вкопаны одна к одной. Перелететь через них могла только свободная птица, да разве что ветер, для которого не существовало ни стен, ни расстояний.

Девушка поднялась с травы и направилась к воеводскому дому. Ее отец — воевода, ждал гостей — отряд из ставки хана Синей Орды. Злата слышала, что готовится какая-то большая битва, в которой должен был участвовать отряд казаков из их острога. Служивые с утра говорили только об этом. Около служебных и жилых помещений уже второй день царила суета. С раскатов башен снимали пушки и тяжелые пищали, подготавливая их к переезду в ставку Орды. Посреди острожного двора уже стояли несколько повозок для вещей, оружия и провианта.

Всадники медленно въезжали через ворота в крепость, поблескивая на солнце панцирями, состоящими из связанных между собой отполированных до блеска пластинок. Полумаски на сфероконических шлемах, круглые щиты с изображением вырезанных глубоко в древесине защитных рун, большие луки за спинами. У всех — на правой руке повязка из синей ткани или синие накидки из толстого войлока, накинутые поверх панцирей. Воины Синей Орды. Злата с замиранием сердца наблюдала за пришельцами. Особенно ее внимание привлек их предводитель — широкоплечий воин со шрамом через все лицо. Не смотря на то, что он был еще молод, его белые как горный снег волосы выбивались из-под бармиц — металлических пластин, защищающих шею и плечи воина. Он отдал команду, и воины спешились, бряцая оружием. Девушке показалось, что от всадников даже на расстоянии пахло терпким дурманом свободных степей, дымом от кочевых костров и запахом лошадей. Ее несколько насторожило изображение волчьей головы на легком знамени, с которым не расставался один из воинов. Но с другой стороны, волки уже не пугали ее, наоборот, здесь она научилась любить этих животных. И случилось это после того, как несколько серых хищников явились в несколько ее снов. Правда, там они были вовсе не серые. Их шерсть отливала серебром, а глаза светились янтарным цветом. От них расступалась в стороны ночная тьма, и мерцал сам воздух. А потом они стали разговаривать с ней. О чем, она не помнила. Но именно после этих снов ей стали понятны звонкий голос речки и тихий шепот ветра, шелест трав и молчание домашних животных. Мир заговорил с ней, но то, что она слышала, повергало ее в ужас. Все вокруг было наполнено предчувствием. Ощущением грядущей битвы, в которой сойдутся в кровавой сече Свет и Тьма.

Шепот…

Тихий шепот за открытым окном…

Торкул открыл глаза. Мир вокруг не такой как обычно. Вроде бы все по-прежнему, но что-то не так. Какое-то смутное ощущение… Воин осмотрелся. Он по-прежнему находился в гостевой комнате, куда их разместили на ночлег русские солдаты. Он спал отдельно, а в соседней комнате ночевали его телохранители. Утром они должны покинуть острог.

Утром… Было светло. Рассвет уже давно окрасил небо и Торкул не мог понять, почему его воины спят, и никто из русских солдат не торопиться на утренние сборы. И тут он вспомнил! Точно такое же ощущение было у него в тайге, в одном из лесных святилищ Тай-Шин, когда он встретил Интая.

Это не было реальностью, но это и нельзя было назвать сном — он все осознавал, слышал каждый шорох вокруг, но его тело онемело. Вязкая тишина, которая опустилась сверху, с огромного безграничного неба усыпанного далекими, но яркими звездами…

Он повернул голову к окну и увидел что темное небо на самом деле усыпано звездами, а вокруг было светло как днем. Как будто земля и небо жили отдельно друг от друга.

Краски стали более яркими, а звуки стали более отчетливыми. Все как тогда…

Наваждение. Воин встал и, пошатнувшись, сделал несколько шагов на подгибающихся ногах в сторону окна. На улице внизу раскинулся острожий двор, пустынный и безлюдный. И только на дозорных башнях дремали часовые. Торкул мысленно улыбнулся. Все вокруг было погружено в магию сновидения, понять которую не было никакой возможности. Но ее можно было использовать. Торкул представил себе лица стражников: безучастные, зачарованные, с остекленевшими глазами. И может быть, для них время шло своим чередом, а только он опять выпал из обычного мира, наблюдая застывший мир вокруг себя. И еще… Такое происходило с ним лишь в присутствии тайшинов. Значит они пришли. Они были где-то рядом. Искать их взглядом было бесполезно. Ведь не зря тайшинов называли «оборотнями». Они были мастерами скрытого, воинами-невидимками. И если здесь был кто-то из Клана Волка, то нужно было просто ждать, пока он сам не объявится и не откроет своего присутствия.

Какое-то движение внизу. Торкул смотрит вниз и видит девушку. Она одета в белоснежное платье, по которому бегут до пояса золотые струи густых огненных волос. Девушка идет на окраину острога, туда, где бежит по разноцветным камням прозрачная мелкая речушка. Вот она садиться на колени и погружая руки в журчащий поток, умывается пронзительно холодной водой. Торкулу кажется, что он даже чувствует освежающее прикосновение к своей коже, словно это его лицо, а не свое, подставляет под прохладные брызги незнакомка. Девушка смеется. На нее никто не обращает внимания. Она чувствует себя свободной. Это ее время. Она знает, что ее никто не видит сейчас. А это значит…

Торкул почувствовал, как крупная дрожь охватила его тело. Он понял. Понял, что не случайно именно его Судьба направила в эту отдаленную русскую крепость. Понял, что нашел то, что искал.

Дочь Земли.

Носительница искры Божественной Женственности. Среди русских пришельцев. Златовласая шаманка, умеющая пересекать сон и явь. Это не тайшины, а она создала это Наваждение. И Торкул не случайно тоже попал в него. Он должен с ней поговорить.

Он сделал отчаянное движение, но не смог даже пошевелиться. Он хотел крикнуть ей, но из его рта не вылетело ни звука.

Битва. Она должна состояться в самое ближайшее время. Может она уже идет сейчас. Нужно что-то делать. Тайшины не сказали что. Он должен сам принять решение. Если до утра он не предпримет никаких действий, караван с пищалями уйдет к Сторожевой Скале. Дочь Земли останется здесь, и все будет по-прежнему. Очередная Битва, горы трупов, кровь и черный дым над священным Алтаем. Он стоит, не отрываясь наблюдая за девушкой, а она ложится на зеленую лужайку, чудом не вытоптанную людьми и конями в тесном пространстве острога. Ее руки раскинуты, отчего она становится похожа на большую белую птицу, расправившую крылья и приготовившуюся взлететь. Торкул почувствовал ее одиночество, боль и тоску. Она и была плененной птицей, запертой за острыми стенами крепости, тосковавшей по свободе и воле, жаждущей полета и радости.

Он должен увести ее отсюда. Туда, в самый центр битвы. К Сторожевой Скале. Он не знал зачем, но он знал точно — там что-то должно произойти. Что-то, что изменит течение событий. Что-то, что остановит начало очередной Великой Битвы.

«Богиня не может вернуться. Но она может прикасаться к этому Миру. А для этого нужно найти ее среди людей. Мы называем таких посланниц Дочерьми Земли. Богиня прикасается к миру через Дочерей. Одно плохо — Дочери Земли не помнят о своем великом предназначении. Найти их и помочь вспомнить — вот все что необходимо сделать для того, чтобы силы Мира Иньо погасили пожар войны в людских сердцах. Возвращайся. Ни о чем не думай. Все произойдет само собой. Когда настанет время, ты вспомнишь о том, что видел здесь, и сделаешь то, что предначертано тебе».

Но как увести ее отсюда? По доброй воле это вряд ли удастся сделать. Судя по ее одежде, она состоит в родстве с высокопоставленными чинами, руководящими здесь. Если он украдет ее, это будет повод к разрыву отношений с русскими воеводами. Если он привезет вместо вооруженного отряда в ставку украденную девушку, что скажет ему Серебряный Воин? Если он оставит ее здесь, Битва в долине у Сторожевой Скалы начнется в самое ближайшее время. И «реки пролитой крови смогут сравниться с реками воды, бегущими с гор».

Торкул сделал усилие и пошевелился.

Сноподобное состояние закончилось. Все вокруг сразу пришло в движение. Задвигался мир вокруг, заржали кони в стойлах, зашевелились люди на переходах в сторожевых башнях. Торкул отдал короткую команду, и через мгновение его люди уже поднимались на ноги, надевая на себя панцирные принадлежности.

Когда воины Синей Орды появились во дворе, никто из часовых ничего не понял. Разморенные ранними сумерками, казаки удивленно смотрели за спешными передвижениями союзников внутри острога. В это самое время из-за ближайшего холма появился конный отряд. Всадники были одеты не в тяжелые панцири, а в легкие войлочные накидки, прошитые твердыми лакированными пластинами. Лица конников были закрыты повязками, а в руках у них были арбалеты. Часовые на наблюдательных вышках среагировали мгновенно. Тревожно заиграли рожки, загудели колокола и защелкали запальными отворотами пищалей немногочисленные стрелки у бойниц. Торкул замер и прислушался. Он не видел, что происходило за высокими заборами острога, но он слышал приближение конного отряда, и чувствовал их злую волю. Его воины действовали стремительно. Они побежали к стойлам, выводя оттуда отдохнувших за ночь коней. Тем временем Торкул стремительно бежал через весь двор к девушке, которая испуганно замерла, сидя на корточках на поляне и испуганно озираясь по сторонам. Она не могла понять, что происходит. И когда перед ней оказался тот самый воин со шрамом, на которого она обратила внимание прошлым вечером, она растерялась.

— Не бойся, нам нужно уходить, — прошептал вожак алтайского отряда, и в его глазах она не увидела опасности. Наоборот, в них было восхищение, трепет и преклонение. Словно воин увидел живое воплощение Богини в человеческом обличье.

Гул конницы раздался уже совсем близко от крепостных стен. Часовые предупредительно крикнули что-то всадникам. Торкул напряженно вслушивался в происходящее у ворот. Предводитель конного отряда видимо что-то сказал стражникам или показал им разрешительную грамоту, потому что никаких оборонительных действий на крепостных стенах не последовало. Послали только за кем-то в воеводские покои. Это было странно. Здесь не могло быть чужих конных воинов, кроме тех, которые представляли интересы Синей Орды. Но и их здесь быть не должно. Единственным князем, которому могли принадлежать эти всадники, был Тайбо, на земле которого и разместился Обской острог. Но что здесь могли делать посланники Тайбо? В любом случае, это не меняло планов Торкула. Он посмотрел на девушку и протянул ей руку.

— Кто вы? — осторожно спросила Злата. Она все еще была напугана появлением незваных гостей и всей этой суетой, вызванной вполне обоснованной тревогой — появление вооруженных людей в алтайских землях могло закончиться совершенно непредсказуемо и страшно. — Куда вы меня зовете?

— Ты должна поехать со мной, — как можно проникновенней сказал Торкул, всем своим видом стараясь успокоить девушку и внушить ей доверие. — Я покажу тебе то, ради чего ты приехала сюда.

Девушка неуверенно улыбнулась.

— Вы не можете знать, почему меня сюда привезли, — произнесла она, вспоминая обстоятельства своей вынужденной поездки из столицы в глухие алтайские земли.

— Потому что ты не такая как все, — прошептал Торкул, глядя ей прямо в глаза, невиданной им до сей поры красоты.

— Да. Потому что я не такая как все, — улыбнулась ему девушка, — Я странная. Родители говорят, что у меня помутился разум и я…

Она не успела договорить, потому что крепостные ворота отворились и всадники въехали внутрь. Лица девушки и Торкула одновременно устремились на приезжих, которые закружились у въезда, поднимая клубы пыли. А когда пыль улеглась, и всадники осмотрелись по сторонам, времени на принятие решения уже не осталось. Два человека на поляне у реки представляли собой слишком хорошую мишень, и несколько стрел, пущенных всадниками, с истошным воем устремились в их направлении.

Наваждение. Будто опять навалился медленный сон. Торкул видел, как стрелы летели прямо на них, пронзая хищными остриями свистящий воздух. Он прыгнул на девушку и повалил ее с ног, но две стрелы все-таки достигли цели. Правда, ранен ими был он. Одна вонзилась в ногу, пробив бедро, вторая воткнулась в плечо. В это самое время громко закричали собравшиеся во дворе защитники острога, и пришли в себя стрельцы на галереях под шатровыми крышами сторожевых башен. Все опять пришло в движение. Крики, оглушительные выстрелы пищалей, звяканье оружия. Торкул обломил оперение у обеих стрел и стремительно вытащил их из тела, зажимая раны руками и оглядываясь на девушку, пытаясь понять, не ранена ли она. В это самое мгновение, пока длилось таинственное Наваждение, он все понял. Всадники действительно были патрульным отрядом князя Тайбо. Во-первых, он узнал их по одежде, во-вторых, иначе их бы просто не пустили на территорию острога. Князь Тайбо считался здесь самым верным союзником и покровителем. Ведь недаром именно он признал себя данником Российского государства. Именно он снабжал русские отряды продовольствием. Именно он обещал русскому царю отдать ему со временем всю Сибирь. Но в одно мгновение Тайбо перечеркнул все. Торкул понял, что арбалетчики стреляли не в него. С ним Тайбо мог расправиться в другом месте и другими средствами. Всадники стреляли в Злату, значит, у них был четкий приказ — уничтожить девушку. И если Тайбо пошел на то, чтобы разрушить все заключенные ранее договоры ради смерти блаженной дочери воеводы, значит, у него были на то очень веские причины. Он очень сильно чего-то испугался. Более того, всадники появились сразу после того, как Торкул принял решение увести девушку с собой, в ставку Синей Орды, после того, как он понял что она — Дочь Земли. Значит, Тайбо знал, кто она на самом деле. Значит, он знал, что она может предотвратить Великую Битву. Значит, ему было невыгодно, чтобы Битва прекратилась, еще не успев развязаться. А если он был заинтересован больше в начале очередной Битвы, чем в ее прекращении, значит, он был хранителем тех традиций, которые поддерживали человеческие битвы, ради сдерживания возвращения в Серединный Мир культа Вечной Богини. А это значило, в свою очередь, что Тайбо был одним из тех, о ком предупреждали его Йоргор и Интай.

Когда Торкул упал на землю, чувствуя, как стрелы вошли в его тело, он утерял это чудесное состояние медленности, доступное только во время Наваждения. И кровь еще не успела хлынуть из ран, а он уже знал, что один из тех, кто должен был сражаться с ним плечом к плечу в грядущей битве, вознеся над своими отрядами знамя с изображением синей волчьей головы, был шаманом, который не причислял себя ни к Белой, ни к Черной Вере. И если раньше у него были смутные предчувствия, то сейчас не оставалось даже тени сомнения, что Тайбо — Кхарт. Один из тех, кому не безразлична судьба существ, населяющих Серединный Мир. Но кто готов спровоцировать даже самую кровопролитную бойню, лишь бы не позволить древней Богине прикоснуться к отягощенным агрессией, злобой, ненавистью и завистью, несчастным людям.

Торкул застонал и сделал попытку встать на ноги.

В девушку стреляли только пять всадников. Остальные метили в стражников на дозорных башнях и на «проезжих» вышках, устроенных над въездными воротами. Торкул сразу понял почему. Наемники хотели заблокировать воротины, потому что это была единственная возможность дождаться основного отряда воинов Тайбо, не допустив перехода острога на оборонительное положение. В этом случае легко вооруженным всадникам пришлось бы туго, против пушек и пищалей казаков, защищенных прочными стенами.

Воины с синими повязками выстроились около своего предводителя защитной стеной, натянув упругие луки. Мгновение и стрелы полетели к своим целям, хищно шипя в поисках кровавой добычи. Несколько наемников упали на землю, хватаясь за древки, торчащие из их тел.

Охрана на воротах была перебита, но казаки, подоспевшие к месту побоища, набросились на оставшихся в живых всадников, подрубая саблями передние ноги коням и добивая упавших в пыль бывших союзников.

— Закройте ворота! — хриплый голос Торкула утонул в криках и звуках оружейных выстрелов. — Закройте ворота!

Но его никто не слушал, защитники острога были увлечены добиванием вероломных проникателей. Торкул понял, что через несколько мгновений, когда ни один из всадников не сможет подняться на ноги, русские переключат свое внимание на него и его воинов. Если уж самые верные союзники вели себя подобным образом, что же говорить о незнакомом отряде Орды, тем более, учитывая слишком явные намерения их предводителя увезти с собой дочку воеводы. Время на самом деле пошло на мгновения. Торкул осмотрелся. Если не закрыть ворота, то второй, более многочисленный отряд Тайбо, гул которого он уже различал на фоне множества посторонних звуков, ворвется в острог. В этом случае их перебьют здесь без всяких усилий. Если ворота закрыть, то казаки набросятся на них, как разъяренные хищники на пришельцев, посмевших обманом проникнуть на их территорию. Оставался один единственный выход. Так у них оставался хоть какой-то шанс.

— Анок, коня!

Молодой воин, сориентировался мгновенно. Он вскочил на коня и, пришпорив его, в несколько крупных скачков оказался рядом с князем. Когда он слез, Торкул шепнул ему:

— Задержите их. Пробивайтесь к коням и за нами!

Затем он подхватил на руки изумленную и испуганную девушку и закинул ее на крупную спину лошади, вскочив в седло следом. Раны от стрел кровоточили и болели, но опытного воина не могли задержать подобные мелочи. Конь устремился к воротам. Девушка закричала, и последнее что слышал Торкул, покидая крепость, были яростные крики защитников острога, ослепленных кровью и болью предательства.

Конь скакал легко и стремительно, но вес двух тел сказывался на скорости и выносливости, и вскоре Торкул услышал гул копыт у себя за спиной. Он обернулся. Это были не его люди. За ними неслись во весь опор, по меньшей мере, пятнадцать всадников, одетых точно в такую же одежду, в которую были облачены вероломные изменники в остроге. Князь пришпорил и без того старательного скакуна. Но в этом не было нужды. Конь хрипел, однако старался не сбавлять темпа. До таежной гряды оставалось совсем немного. Там у них больше шансов спастись. Там можно укрыться в густом ельнике или отлежаться под раскидистыми листьями высоченных папоротников.

— Куда… Вы… Нас догонят… — Девушка закрыла глаза, чтобы не видеть погони, однако ее губы что-то отчаянно шептали, а пальцы вцепились в куртку князя.

— Они все равно убили бы тебя, — прошептал ей на ухо Торкул, стараясь покрепче удерживать хрупкое женское тело. — Доверься мне. Я не причиню тебе зла…

Рядом с ними засвистели короткие толстые стрелы — всадники стреляли по беглецам из арбалетов, любимого оружия князя Тайбо, вооружившего им свои отборные отряды. Одна из стрел пролетела совсем близко от девушки, содрав кожу на ее руке. Торкул закричал от ярости, снова пришпоривая коня, понимая, что это уже ничего не решит. Бедное животное постепенно сбавляло темп, полностью выбившись из сил. И в это самое время Торкул увидел… Он сначала даже не поверил своим глазам. Прищурившись, он всматривался в странное движение впереди.

Не может быть! Нет, точно, от леса, к месту схватки стремительно бежала серая стая. Волки. Преследователи еще не видели их, а у раненного князя появилась надежда на спасение. Там где волки, там и тайшины. Легендарные Хранители Алтая, встреча с которыми вряд ли могла иметь благополучный исход для безжалостных наемников Тайбо.

Конь тоже увидел зверей, но яростная скачка под управлением опытного наездника не позволила ему свернуть в сторону. Он зафырчал и, закусив удила, продолжил бешеную гонку. Волки развернулись в линию и теперь бежали навстречу погоне вороньим крылом. Торкул уже видел их оскаленные сосредоточенные морды. Они должны были задержать преследователей. Задержать, чтобы дать уставшему коню время добраться до того места, где начиналось царство тайги. Там их уже ждали. Князь направил коня прямо к одинокой, закутанной в черную одежду фигурке, стоявшей на границе поля и леса. Несмотря на то, что голова человека была покрыта черной тканью, а лицо — золой от костра, Торкул узнал его. Их встречал сам Камкурт. За его спиной, в сплетении кустов и высоких трав, неподвижно стояли, растворившись в зелени лесного полога, такие же черные фигурки тайшинов.

Позади преследуемых раздался рык волков, ржание лошадей и яростные крики людей. Стая диких зверей с рычанием и воем врезалась в ряды всадников, мужественно принимая на себя удары копыт и град стрел, посыпавшийся на серых воинов тайги. Преследователи кричали от ярости и страха, но, даже несмотря на свой ужас перед Кланом Тай-Шин, о котором они, возможно, кое-что и слышали, им нельзя было возвращаться назад, не выполнив приказания хана. Тайбо хорошо платил своим наемникам, но и о его жестокости слагали легенды. Говорили даже, что он пьет кровь своих жертв, а его любимым занятием было вырезание ремней из человеческой кожи и подвешивание лишенных глаз несчастных пленников на деревьях, где ими, еще живыми, вдоволь лакомились ненасытные мелкие мошки и голодные степные птицы.

Торкул обернулся. В пыли перемешались всадники и серые тени, бесстрашно бросившиеся на движущихся коней. До леса оставалось совсем немного, когда одна из стрел воткнулась коню в заднюю ногу. Он споткнулся и упал, запутавшись в сбруе и пытаясь освободиться от источника боли. Оба человека слетели с раненного животного, словно их смело стремительным дуновением ветра, бросив в высохшую траву, устилавшую огромное поле. Девушка потеряла сознание, поэтому она не видела, как измазанный кровью князь подбежал к ней, бережно поднял на дрожащие руки и понес вперед, припадая на подламывающуюся ногу. До леса осталось совсем немного. Он дойдет. Дочь Земли должна быть спасена любой ценой. От этого зависит слишком многое. Он любуется ею. Ее чудесные глаза закрыты, спутанные золотые волосы в крови. Но красивое лицо безмятежно и красиво, потому что именно так и должна выглядеть Богиня, забывшая себя в этом переполненном злобой мире. Он дойдет. Сейчас отдохнет немного и пойдет дальше. Нет, отдыхать нельзя. Но почему ноги не идут дальше? Тайшины. Они бегут к нему, словно кусочки ночи, на зеленом фоне травы. Почему они не стреляют? У них нет луков? Он совсем забыл — из всех видов оружия тайшины используют только ножи. Поэтому им нужно приблизиться к нему. Боль! Сильная боль и тьма. Усталость. Ему просто нужно немного передохнуть…

Две стрелы с отвратительным свистом вонзились в спину князя Ака-Аши и бросили его вперед. Он упал на колени, но свою ношу из рук не выпустил, словно она была самым дорогим сокровищем на свете. Он любовался ей до тех пор, пока его сердце не остановилось, и разум не погрузился в темноту. И даже падая, он бережно положил девушку перед собой, а потом осторожно, чтобы не причинить ей боль, лег сверху, будто закрывая ее от всех бед этого мира. Глаза Ака-Аши закрылись, а по щеке побежала последняя слеза.

«Я не хочу больше сражаться…»

«Плачь. Не стесняйся меня. Пусть твои слезы принесут тебе облегчение. Спи. Тебе нужно поспать».

Свет. Яркий Свет со всех сторон.

Нежный. Мягкий. Всепроникающий и пронизывающий тело и дух.

Ощущение полета. Восторг. Сердце разрывается на части.

Невидимые Руки подхватывают его в воздухе и качают, словно в огромной люльке, поднимая вверх, в Вечное Синее Небо над Алтаем.

Приятное и давно забытое чувство. Самое приятное чувство на свете.

Человек не может выдержать это ощущение.

Оно переполняет, растапливает кости, обволакивает.

Тело становится невесомым словно пар, жидким словно свет, легким словно ветерок.

Озеро выходит из своих берегов и затопляет светом всю долину. У него нет дна…

Свет. Извечный. Мудрый. Нежный. Самый нежный на свете.

Только ребенок может понять, что это такое. Смутное ощущение, знакомое…

Хочется плакать и смеяться одновременно…

Сделать все, только бы эти Руки не отпускали его никогда…

Свет. Водопады света. Океаны света… Небо. Полет. Нежность. Свобода…

Интай подбежал к двум телам, подобно черному вихрю, стелящемуся по полю. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что Торкул уже не дышит, а девушка еще жива. Он молча посмотрел на приближающихся всадников и, сделав несколько шагов вперед, медленно опустился на одно колено, облокотившись рукой о землю. Его воины, увидев это, подхватили девушку и мертвого князя и устремились обратно, унося их в спасительную таежную глушь. Со стороны могло показаться, что предводитель лесных шаманов сдается на милость победителей, прося о пощаде. Увидев это, наемники с криками пришпорили своих коней, намереваясь затоптать черного воина. Но тут произошло нечто странное.

Интай закрыл глаза и, нежно погладив ладонью землю, поднял обе руки вверх, зашептав что-то на забытом людьми языке. После этого он с силой опустил одну руку вниз, ударив прямо по земной поверхности.

«РИНННН…»

Гортанный крик, более похожий на гул подземных глубин, повлек за собой невероятные последствия. Земная твердь на мгновение будто превратилась в зыбкую воду. Словно волна пошла по земле, затрясшейся от гнева богов подземелья. Почва под ногами лошадей качнулась, вздыбилась и опала. Несчастные животные тщетно пытались подняться на переломанные ноги. Изумленные наездники, поднявшиеся после падения с покалеченных лошадей, даже не пытались достать оружие, с благоговейным ужасом глядя на человека в черной одежде, который выпрямился во весь рост, прежде чем повторить свой жуткий удар. Он упал вниз, присев на одно колено, и снова ударил рукой по земле. Вторая волна пошла по направлению преследователей, которые тут же были изуродованы этим мистическим землетрясением. Люди катались по траве, стеная от боли в сломанных ногах и страха, запоздало захлестнувшего их разум. Но черный воин не стал добивать никого из них. Он просто смотрел на груды израненных тел животных и людей, лежавших вперемешку, а потом развернулся и пошел назад, в сторону леса. Туда, где скрылись похожие на него воины-тени, унося с собой мертвеца и раненную девушку, находившуюся в беспамятстве.

Злата не попала туда, куда хотел увезти ее один из алтайских князей — к подножью Сторожевой Скалы. Что она должна была там сделать, так, возможно, никто никогда и не узнает. Торкул чувствовал, что поступает правильно, пытаясь доставить ее туда любой ценой. И если бы она оказалась там, возможно, ход истории был бы переломлен. Но ранним утром того злополучного дня все сложилось именно так, как произошло, и бессмысленно судить, что было бы, сложись все иначе.

Дочь Земли была спрятана в таежной глуши, обретя приют у «лесных оборотней». Позже она стала одной из родоначальниц нового Круга Клана Тай-Шин, что оставляло людям надежду на то, что знания о существовании Дочерей Земли не канут в лету, и когда-нибудь очередная грядущая Великая Битва растает как утренний туман, не успев начаться.

Великая Битва Синей и Черной Орды началась тем самым проклятым утром. Это была ужасная Битва. Два войска сошлись с яростью обреченных и сшиблись всей своей мощью, уничтожая друг друга. Горы трупов, кровь и черный дым, заструившийся над священным Алтаем.

История не оставила нам ее подробностей. Но редкие источники, сохранившие описание того побоища, утверждают, что реки крови пролитой в этой Битве, могли сравниться с реками воды, бегущими с гор…