"Теодор Старджон. Искусники планеты Ксанаду (полная версия)" - читать интересную книгу автора

изнеможение и сон после часа любви.
А порой кто-нибудь из толпы выступит вперед, возьмет инструмент из рук
уставшего музыканта и принимается играть вместе с остальными- ясно и
красиво, да, впрочем, уверяет Тэн, и все эти пятьдесят или шестьдесят
человек навряд ли когда-либо раньше исполняли эту мелодию.
По словам Тэна получалось, что тут все сводится к ощущению.
- Просто возникает ощущение. Взять хотя бы скрипку; допустим, я ее
слышал, но никогда не держал в руках. Я смотрю, как кто-нибудь играет, и
понимаю, как возникают звуки. Потом беру скрипку, делаю все, как делал тот
человек, думаю - нужно, чтобы раздался вот такой звук, а потом такой, и
понимаю не только как он должен прозвучать, но как я это почувствую -
пальцами, всей рукой, в которой держу смычок, подбородком, ключицей. Из этих
моих ощущений и складывается чувство, какое должно быть, чтобы сыграть эту
мелодию.
- Конечно, тут есть какие-то пределы, - прибавил Тэнайн. - У одних
получается лучше, у других немного хуже. Если у меня кончики пальцев слабые,
я не смогу играть так долго, как другой. Если у ребенка рука еще мала для
инструмента, он поневоле иной раз не возьмет октаву или пропустит ноту. Но
когда мы думаем определенным образом, всегда возникает ощущение.
- И так во всем, - сказал он под конец. - Когда мне нужно что-то в
доме - прибор, машина, - я не возьму для нее железо, если больше подходит
медь: я сразу почувствую, что железо не годится. Не на ощупь почувствую,
просто буду думать об этом приборе, какие у него части, для чего он служит.
Переберу в мыслях все материалы, из которых его можно сделать, и сразу
почувствую: вот что мне нужно!
- Так, - сказал Брил. - И еще у вас каждый округ старается найти все
материалы и сырье у себя, а не посылать за ними к соседям... вот поэтому у
вас и нет торговли. И, однако, вы говорили, у вас все стандартизовано... по
крайней мере повсюду одни и те же приборы и устройства, и вообще вы
действуете одинаково.
- Да, правильно, - согласился Тэн. - У нас есть все, что нам нужно, и
мы все это делаем сами.
Вечерами Брил сидел в доме Тэнайна, слушал, как бурлят и вновь стихают
разговоры или вдруг нахлынет музыка, и удивлялся; потом отводил поднос с
едой в свою конуру, запирал дверь, ел и угрюмо размышлял. Порою он
чувствовал себя под огнем неведомого оружия, на незнакомом поле битвы.
Ему вспоминалось, как мельком сказал однажды Тэнайн о людях и их
инструментах: "Между человеком и машинами спокон веку идет борьба. Либо
человек подчиняет себе машины, либо они его подчиняют; трудно сказать, что
более пагубно. Но культура, в которой главенствуют люди, неизбежно разрушит
ту, где на первом месте машины, либо сама будет разрушена. Так всегда
бывало. У нас, на Ксанаду, уже погибла одна культура. Ты никогда не
задумывался, Брил, отчего нас так мало? И отчего почти у всех рыжие волосы?"
Брил об этом уже задумывался и втайне осуждал маленькую общину, которая
так бесстыдно пренебрегает уединением: конечно, живя чересчур открыто,
никакое человеческое племя не проникнется достаточным интересом к самому
себе, чтобы щедро плодиться и размножаться!
- Когда-то нас были миллиарды, - к немалому его изумлению, сказал
Тэнайн. - И всех стерло в порошок. Знаешь, сколько осталось в живых? ТРОЕ!
Черна была для Брила та ночь, когда он понял, до чего жалки все его