"Теодор Старджон. Человек, который научился любить" - читать интересную книгу автораТеодор СТАРДЖОН ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НАУЧИЛСЯ ЛЮБИТЬ Его звали Мэнш; когда-то давно у них в ходу была забавная шутка на этот счет, но со временем она стала горькой. - Боже, как бы я хотела увидеть тебя прежним, - сказала она, - стонущим в сне, вскакивающим по ночам с постели, бродящим в потемках и никогда не объясняющим причин своего странного поведения. И пусть по твоей милости мы порой едва сводили концы с концами, голодали и бог знает как выглядели! Я, конечно, пилила тебя за это, но скорее по привычке, а не всерьез. Я не принимала все близко к сердцу и могла бы терпеть сколько угодно, ведь, несмотря ни на что, ты был самим собой и поступал как хотел. - А я всегда только так и поступал, - ответил Мэнш, - и не раз пытался втолковать тебе, что к чему. Она не сдержала возмущенного возгласа: - Кто бы в этом разобрался? Давнее, привычное отчуждение охватило ее; она устала ворошить прошлое и предпринимать бесплодные попытки снова и снова вникать в то, чего не смогла понять за годы. - А вот к людям ты всегда хорошо относился, по-настоящему любил их. домом. Ты отделался от легавого и пройдохи-адвоката, от санитарной машины и кучки зевак, сам привез парня в больницу и не разрешил подписывать никаких бумаг, потому что тот был в шоке. Или захудалый отель, который ты перерыл сверху донизу, чтобы найти и вернуть Виктору искусственную челюсть, когда он угодил в тюрьму. А бесконечное ожидание в приемной врача, пока миссис Как-ее-там целый день лечила свой рак горла? Ты даже толком и не знал ее. Не было вещи на всем белом свете, какой бы ты не сделал для ближнего своего. - Я всегда помогал как мог. Без устали. Издевка. - Так поступал Генри Форд. Эндрю Карнеги. Семейство Круппов. Тысячи рабочих мест, биллионы выплаченных налогов на благо каждого. Знаю я эти сказки. - Но у меня не тот случай, - мягко сказал он. И тогда она выложила главное, без гнева и ненависти, почти равнодушно. Проговорила потухшим голосом: - Мы любили друг друга, и ты ушел. Они любили друг друга. Ее звали Фауна; когда-то давно у них в ходу была забавная шутка на этот счет. Зверушка Фауна, Мэнш-Мужчина и шуры-муры между ними. "История Содома объясняется просто, - он перевирал Чосера. - Бесстыдство толкает к супружеской измене" (так как нее был муж, где-то там, среди уроков игры на клавесине, пыльных недовязанных ковриков, набросков пьесы и кучи другого несбывшегося хлама, хранящегося в глубине ее памяти). Но намек остался непонятым. Она не была умницей, а просто |
|
|