"Алекс Стюарт. Жизнь - это судьба " - читать интересную книгу автора

щетку. Затем я поставила кипятить воду, чтобы заварить чай для походной
фляжки. Часто пользуясь транспортной авиацией, мы научились сами заботиться
о собственном комфорте. Ухаживать за нами было просто некому.
Достав из холодильника окорок, я принялась готовить сандвичи.
- Но ведь вас же непременно покормят, - заметил Коннор.
- Не исключено. Но нужно иметь с собой кое-что, на всякий случай.
Раньше я не раз попадала впросак.
- Но разве вы не делаете остановки, чтобы поесть? - удивился он.
- Думаю, мы остановимся на ужин. Не раньше. Это произойдет еще на
территории Австралии.
- А где следующий пункт приземления?
- В Коломбо. Хотя, возможно, мы совершим промежуточную посадку на
Кокосовых островах. Думаю, именно так и будет.
- Ты любишь летать? - с любопытством спросил Коннор.
- Нет, не очень. Уж очень неудобно. Военные самолеты в большинстве
своем не приспособлены для пассажиров. Не на чем сидеть.
Не в состоянии успокоиться, он подошел к книжной полке. Позволив ему
некоторое время порыться среди книг, я сказала:
- Не ищи. Я положила эту книгу в свой вещевой мешок.
- В самом деле, дорогая? - весело рассмеялся Коннор. - Как забавно!
- Что ты нашел в этом забавного? - спросила я с раздражением.
- Я специально купил для тебя экземпляр книги и спрятал потихоньку в
одном из твоих мешков. Подумал, что, быть может, иногда она напомнит тебе
обо мне.
Вытерев насухо руки, я поискала в карманах шинели.
- Вот твой экземпляр. Лучше возьми его назад. Возможно, тебе захочется
когда-нибудь вспомнить и обо мне.
- Весьма вероятно, - согласился Коннор. Он раскрыл книгу и начал
читать, потом, перейдя от окна к двери, ведущей в крошечную кухню,
прислонился к косяку, не прерывая чтения. А читал он великолепно, потому что
любил проникновенные слова, и с внезапной острой душевной болью мне
припомнилось, что до встречи с ним меня никогда не интересовали поэты
Елизаветинской эпохи. Теперь же все они и написанные ими стихотворения
сделались неотъемлемой частью моей жизни. Они олицетворяли для меня Коннора;
мы вместе наслаждались их поэзией, как другие любовники охотно вместе
слушают музыку, танцуют или выпивают. Коннор читал:

- Грядет разлука. Пусть прощальным станет
Наш поцелуй! - О нет, я не твоя
Отныне. Горькой правды не тая,
Скажу: я рада - несвобода канет!*
______________
* Стихотворения даны в переводе А. Кудрявицкого.


- Не подумай, Вики, что мне не жаль, - прервал он декламацию и с
вызовом посмотрел на меня. - Видит Бог, я искренне сожалею. Хотел бы
довольствоваться тем, что ты можешь мне дать, честное слово.
Покончив с приготовлением сандвичей, я завернула их в пергаментную
бумагу и запихнула маленький сверток в карман шинели. Затем я взяла у него