"Алекс Стюарт. Жизнь - это судьба " - читать интересную книгу авторапальцами расстегнул воротник моей гимнастерки.
- Можете не раздеваться. Хорошенько выспаться - это все, что вам нужно. Восемь полновесных часов сна... А там посмотрим. Но у меня такое предчувствие, что вы сделаетесь любимым пациентом доктора О'Малли; согласны? - улыбнулся он - в голубых глазах промелькнуло сочувствие и понимание. - Не буду я ничьим пациентом, - возразила я. Виски уже оказывало свое воздействие, и лицо Генри превратилось в тусклое белое пятно, которое маячило перед глазами - то удаляясь, то опять приближаясь, - пока не застыло в нескольких дюймах от моего лица. - Вы не должны... не должны... находиться... здесь. Это строго... запрещено, - пробормотала я заплетающимся языком. Мои слова звучали невнятно, но я больше не чувствовала ни боли, ни горечи раздражения. - Вас... ожидает военный суд. Комендант лагеря сказал мне... это... ради нашей безопасности. - Я не останусь, - успокоил он меня, затем взял письмо и рисунок, коротко взглянув на них, и запихнул мне под подушку. - Они полежат здесь, пока вы не проснетесь, если они вам все еще будут нужны, - проговорил Генри ласково. - Благодарю вас, - с трудом произнесла я. - А может, вы хотите, чтобы я их сжег? - спросил он, слегка дотрагиваясь до моих волос. - Не надо. Я не могла объяснить причину моего отказа, но была ему благодарна за понимание. Отдернув руку, Генри поднялся. Стоя надо мной, он казался выше ростом, и я опять четко и ясно видела его лицо, такое доброе и жалостливое. конечно, пожелаете. Откровенный разговор иногда помогает: снимает с души камень, облегчает душу. Как я убедился, разделенные боль и печаль теряют половину своей остроты. Можете мне верить. - Он снова улыбнулся. - Спите спокойно! И выкиньте из головы всякие мысли о военном суде. Я выскользну незаметно, и ни одна душа не узнает. Я это прекрасно умею, имел возможность попрактиковаться у япошек. И он ушел, двигаясь беззвучно и неприметно, точно тень, а я почти мгновенно крепко уснула, убаюканная его успокоительными словами и крепким виски. Сердечная боль вернется, в этом я не сомневалась, но на какой-то момент я смогла ее унять, была в состоянии спать и не думать о Конноре. И если я не могла еще его забыть, то, по крайней мере, мне не нужно было немедленно принимать какие-то окончательные и бесповоротные решения. Мирное забытье спасало меня от собственных горьких мыслей, хоть временно уводило от грусти и отчаяния и, если уж на то пошло, от реальной действительности. Призрак Коннора был здесь, со мной, но он уже не обладал ни живой плотью, ни энергией, ни силой и больше не мог причинять мне страдания - он не существовал в реальности. Только палатка, земля, на которой я лежала, и одеяло, которым Генри накрыл меня, были реальными... Мои пальцы наугад пошарили в изголовье и, нащупав рисунок Коннора, смяли его. Проснувшись много времени спустя в кромешной темноте и слыша тихое равномерное дыхание Рейн, я вытащила рисунок из-под подушки, разорвала на мелкие клочки и разбросала их по песку, чтобы утром растоптать ногами. Глава седьмая |
|
|