"Мэри Стюарт. Мадам, вы будете говорить? " - читать интересную книгу автора

стеклом и серебром. Единственным живым существом во дворе был тощий рыжий
кот, свернувшийся клубком у основания моего длинного и тонкого дерева,
словно - как его звали? Нидхаг? - у корней Иггдразиля <Ясень Иггдразиль -
дерево жизни в скандинавской мифологии.>.
Я села у полузакрытого ставней окна и принялась обдумывать маршрут на
завтра.
Авиньонский мост, где танцуют, конечно; затем сам Авиньон,
Пон-дю-Гар - несмотря на то, что я тоже видела виадук в Холборне. Я взяла
мишелиновский путеводитель по Провансу и посмотрела на фотографию огромного
виадука, помещенную на обложке.
Завтра, пообещала я себе, не спеша поброжу по валам и Папскому дворцу.
Затем, послезавтра...
И тут вмешалась судьба в лице Нидхага.
Подошла моя очередь выйти на сцену.
Первым полученным намеком было бурное колебание тени на полу.
Китайский рисунок закачался, разбился и превратился в изображение
растрепанной метлы, в то время как дерево Иггдразиль задрожало и
наклонилось под весом, на который не было рассчитано. Потом рыжий кот
метнулся на мой балкон, развернулся там, бросил вниз презрительный взгляд и
спокойно уселся умываться. Прыжок и взрыв лая внизу объяснили все.
Раздался грохот и топот бегущих ног.
Кот зевнул, привел в порядок усы, со скучающим видом вскарабкался
вверх по водосточной трубе и исчез на крыше. Я встала и перегнулась через
перила балкона.
Двор, недавно такой пустой и мирный, внезапно весь заполнился шумом,
исходившим от мальчика и крупного беспородного пса. Последний, не сводя
возбужденного взгляда с балкона, неуклюже прыгал вверх, изливая ярость,
пока мальчик пытался одной рукой схватить и удержать его, а другой поднять
опрокинутый стол, к счастью, еще ненакрытый к обеду.
Сделанный из железа стол был очень тяжелый, и мальчику было трудно с
ним справиться. Наконец, он отпустил собаку и принялся за работу обеими
руками. Ему удалось поднять стол почти наполовину, но тут пес, который явно
туго соображал, но отличался упорством, понял, что его жертва убежала с
балкона, и бешено заметался в разных направлениях. И врезался в мальчика.
Стол с шумом упал снова.
- О, Роммель! - воскликнул мальчик, застигнутый врасплох.
Прежде чем я сообразила, какой это был язык, мальчик взглянул вверх и
заметил меня. Он выпрямился, отбросил назад волосы со лба и улыбнулся.
- J'espere, - произнес он старательно, - que ce n'etait pas votre
chat, mademoiselle? <Надеюсь, это не ваш кот, мадемуазель? (фр.)>.
Эти слова, разумеется, немедленно разрешили вопрос о его
национальности, но я всегда старалась проявлять такт. Я покачала головой.
- Мой французский не слишком хорош, - сказала я. - Не говорит ли месье
по-английски?
Он был невероятно польщен.
- По правде говоря, я сам англичанин, - признался он. - Прекрати,
Роммель! - Он решительно схватил пса. - Он ведь ничего не сделал коту, да?
Я видел, кот прыгнул на ваш балкон.
- Он выглядел не слишком обеспокоенным.
- О, тогда все в порядке. Я не могу убедить Роммеля вести себя