"Братья Стругацкие. Отель У погибшего альпиниста" - читать интересную книгу автора

шутка. Но если часы не найдутся до завтра, утром я напишу вам это
заявление.
На том мы и порешили. Мозес пошел к себе, а я - к себе.
Не знаю, что новенького обнаружил Мозес у себя в номере. У меня
новенького было полно. Во-первых, на двери косо висел лозунг: "Когда я
слышу слово "культура", я вызываю мою полицию". Лозунг я, конечно, содрал,
но это было только начало. Стол в моем номере оказался залит уже застывшим
гуммиарабиком - поливали прямо из бутылки, бутылка валялась тут же - в
центре этой засохшей лужи красовался листок бумаги. Записка. Совершенно
дурацкая записка. Корявыми печатными буквами было написано: "Господина
инспектора Глебски извещают, что в отеле находится в настоящее время под
именем Хинкус опасный гангстер, маньяк и садист, известный в преступных
кругах под кличкой Филин. Он вооружен и грозит смертью одному из клиентов
отеля. Господина инспектора убедительно просят принять какие-нибудь меры".
Я был до такой степени взбешен и ошарашен, что прочел записку дважды,
прежде чем понял ее содержание. Потом я закурил и оглядел номер. Следов,
конечно, я никаких не заметил. Я расправил смятый лозунг и сравнил его с
запиской. Буквы лозунга были тоже печатные и тоже корявые, но выписаны они
были карандашом. Впрочем, с лозунгом и так все было ясно - это была,
конечно, чадова работа. Просто шутка. Один из тех дурацких лозунгов,
которые французы писали на своей Сорбонне. С запиской же дело обстояло
значительно хуже. Мистификатор мог подсунуть записку под дверь, мог
воткнуть ее в замочную скважину, просто положить на стол и придавить,
например, пепельницей. Нужно быть полным кретином или дикарем, чтобы ради
дурацкой шутки загадить такой хороший стол. Я еще раз перечитал записку,
изо всех сил затянулся и подошел к окну. Вот тебе и отпуск, подумал я. Вот
тебе и долгожданная свобода...
Солнце было уже совсем низко, тень отеля протянулась на добрую сотню
метров. На крыше по-прежнему торчал опасный гангстер, маньяк и садист
господин Хинкус. Он был один.



5

Я остановился перед номером Хинкуса и осторожно огляделся. Коридор
был как всегда пуст. Из бильярдной доносился треск шаров - там был Симонэ.
Дю Барнстокр продолжал чистить Олафа в номере у Олафа. Чадо возилось с
мотоциклом. Мозесы были у себя. Хинкус сидел на крыше. Пять минут назад он
спустился в буфетную, взял еще бутылку, зашел в номер, облачился в шубу и
теперь намерен, судя по всему, дышать чистым воздухом по крайней мере до
обеда. А я стоял перед его номером, пробовал в замочной скважине ключи из
связки, которую утащил из конторки хозяина, и готовился совершить
должностной проступок. Конечно, я не имел ни малейшего права вторгаться в
чужой номер и производить там обыск или даже просто осмотр без ордера. Но
я чувствовал, что это необходимо сделать, иначе я не смогу спокойно спать
и вообще жить в ближайшее время.
Пятый или шестой ключ мягко щелкнул, и я проскользнул в номер. Я
сделал это так, как обычно делают герои шпионских боевиков - других
способов я не знал. Солнце уже почти зашло за хребет, но в номере было