"Братья Стругацкие. Далекая Радуга (цикл 22 век 2/6)" - читать интересную книгу автора

всегда будет гораздо больше, чем ульмотронов.
- Ну, это еще надо доказать, - сказал Банин.
- А я ведь не сказал, что это доказано. Я только предположил.
- Такое предположение порочно, - заявил Банин. Он начинал горячиться.
- Оно утверждает кризис на вечные времена! Это же тупик!..
- Почему же тупик? - тихонько сказал Горбовский. - Наоборот.
Банин не слушал.
- Надо выходить из кризиса! - говорил он. - Надо искать выходы! И
выход уж, конечно, не в мрачных предположениях!
- А почему же в мрачных? - сказал Горбовский. На него опять не
обратили внимания.
- Отказываться от основного принципа распределения нельзя, - говорил
Банин. - Это будет просто нечестно по отношению к самым лучшим работникам.
Вы будете двадцать лет жевать одну частную проблему, а энергии, скажем,
получать столько же, сколько Ламондуа. Это же нелепо! Значит, выход не
здесь? Не здесь. Вы сами-то видите выход? Или вы ограничиваетесь холодной
регистрацией?
- Я старый научный работник и старый человек, - сказал Альпа. - Всю
свою жизнь занимаюсь физикой. Правда, сделал я мало, я рядовой
исследователь, но не в этом дело. Вопреки всем этим новым теориям я
убежден, что смысл человеческой жизни - это научное познание. И, право же,
мне горько видеть, что миллиарды людей в наше время сторонятся науки, ищут
свое призвание в сентиментальном общении с природой, которое они называют
искусством, удовлетворяются скольжением по поверхности явлений, которое
они называют эстетическим восприятием. А мне кажется, сама история
предопределила разделение человечества на три группы: солдаты науки,
воспитатели и врачи, которые, впрочем, тоже солдаты науки. Сейчас наука
переживает период материальной недостаточности, а в то же время миллиарды
людей рисуют картинки, рифмуют слова... Вообще создают
в_п_е_ч_а_т_л_е_н_и_я. А ведь среди них много потенциально великолепных
работников. Энергичных, остроумных, с невероятной трудоспособностью.
- Ну, ну! - сказал Банин.
Альпа промолчал и начал набивать трубку.
- Разрешите, я продолжу вашу мысль, - сказал Горбовский. - Я вижу, вы
не решаетесь.
- Попробуйте, - сказал Альпа.
- Хорошо бы всех этих художников и поэтов согнать в учебные лагеря,
отобрать у них кисти и гусиные перья, заставить пройти краткосрочные курсы
и вынудить строить для солдат науки новые У-конвейеры, собирать
тау-тракторы, лить эргохронные призмы...
- Вот чепуха! - разочарованно сказал Банин.
- Да, это чепуха, - согласился Альпа. - Но наши мысли не зависят от
наших симпатий и антипатий. Мысль эта глубоко мне неприятна, она даже
пугает меня, но она возникла... И не только у меня.
- Это бесплодная мысль, - лениво сказал Горбовский, глядя в небо. -
Попытка разрешить противоречие между общим духовным и материальным
потенциалом человечества в целом. Она ведет к новому противоречию, старому
и банальному, - между машинной логикой и системой морали и воспитания. В
таком столкновении машинная логика всегда терпит поражение.
Альпа кивнул и окутался облаками дыма. Ганс задумчиво проговорил: