"Борис Стругацкий. Звездолет "Астра-12"" - читать интересную книгу автора

Строгову и обнял его. Алексей видел, как Строгов - он казался совсем
маленьким рядом с могучей фигурой "старика" - уронил забинтованную голову
ему на плечо, а большая лапа Краюхина с зажатыми очками нежно гладила его
подрагивающую спину. Вальцев громко судорожно дышал над самым ухом. Потом
Краюхин повернулся к неподвижно стоящим пилотам, просипел: "Свободны,
товарищи" и, осторожно поддерживая шатающегося Строгова, направился прямо к
своей машине...
Уже давно, мягко приседая на ухабах, скрылся в холодном тумане большой
автомобиль Краюхина, погрузились в вертолет и улетели моментально вновь
повеселевшие пилоты, скрылся куда-то Вальцев, проговорив бессвязно: "Вот оно
как у нас, понял?" - а Алексей все стоял, зябко ежась от холода, засунув
руки в карманы, и бездумно следил за поднявшейся вокруг звездолета
суматохой. В голубоватых лучах двух прожекторов клубился вечерний слоистый
туман, суетились люди, волокли и грузили на машины какие-то тяжелые ящики.
Два автокрана выволакивали из звездолета ящики побольше, клали их штабелями.
У подножья ракеты возилась группа чумазых парней в спецовках - от них шел
пар. Зорин в распахнутой кожанке орал на маленького сутулого с портфелем и в
очках. Сутулый отругивался тоненьким слабым голоском, но необычайно
напористо. Мимо прополз трактор-тягач, разбрасывая шматья грязи. Липкий
комок ударил Алексея в щеку. Он высвободил руку, вытер лицо и, тряхнув
головой, отошел в сторонку.
Солнце скрылось за дальними холмами, наступила короткая северная ночь.
В потемневшем небе задрожали слабенькие, еле видимые звезды. Туман затопил
равнину, туман колыхался в лучах фар уходящих автомашин, оседал ледяными
капельками на лице. Алексей подошел к звездолету вплотную. В лучах
прожектора его неровная бугроватая поверхность казалась еще более изрытой и
страшной. Алексей притронулся к его черному боку, рука дрогнула, наткнувшись
на леденящий холод металла.
- Вот оно как у нас, - повторил Алексей и, повернувшись, пошел прочь.
Перед его глазами качалось запрокинутое лицо - сверток бинтов с усталым
невидящим глазом. Слабая тонкая шея, высохшая бессильно опущенная рука с
белыми дрожащими пальцами. Реденький светлый хохолок на макушке...
- Прибыл в ваше распоряжение с новым экипажем, - бормотал он. - С
новым! А где старый?..
Он оглянулся. Круглый черный купол звездолета резко отпечатался на фоне
светлого на западе неба. Молочно-белый туман у подножья ракеты искрился
голубым светом. Там плясали причудливые тени, вздымались длинные черные руки
подъемных кранов. Он был сейчас одинок со своими мыслями. Одинок на этой
болотистой равнине, затопленной холодным туманом. Одинок как никогда. И, как
никогда, он понимал сейчас этого злосчастного парня - Сергея, кажется, -
того, что испугался. Струсил, смалодушничал, побоялся даже отказаться
лично - не пришел на вокзал, прислал потом письменный отказ. Он, наверное,
уже видел себя, горящим заживо в звездолете, погребенным где-нибудь в
страшно чужих, далеких песках... Бедный мальчик, а ведь он еще не видел эту
живую мумию, этих бескровных полубезумных лиц, этого (Алексей снова
оглянулся) обгорелого памятника тем, кто не вернулся...
Рядом взревел мотор, сверкнули огни фар, голос Вальцева прокричал:
- Алексей, ты, что ли?
В машине (грузовик-полувездеход) в кабине сидели Вальцев и Зорин.
Вальцев - за рулем, Зорин - рядом. Он спал, свесив голову на колени.