"Чарльз Стросс. Небо сингулярности ("Эсхатон" #1) " - читать интересную книгу автора

- Ты хочешь сказать - "ранима"?
- Может быть. Не совсем точное слово.
Она подвела его к дивану.
- Мне нужно было общество. А не просто перепихнуться наскоро, -
объяснила она, больше самой себе.
- И тебе, и мне. - Он бережно повернул ее, чтобы смотреть в глаза. - И
как ты хочешь, чтобы это произошло?
- Не надо разговоров.
Она подалась вперед, закрыв глаза, и нашла его губы. Потом события
вышли из-под контроля.
В первый раз они любили друг друга, подчиняясь страсти, Рашель лежала
на полу, задрав юбки, а у Мартина штаны болтались на коленях. Потом они
как-то переползли в спальню и сумели стряхнуть одежду перед вторым сеансом,
на этот раз нежным и медленным. Мартин был чуток и внимателен. Потом, в
разговоре, он упомянул о разводе несколько лет назад. Говорили они часами,
до самого искусственного рассвета, согласованного с восходом на планете
внизу. И любили друг друга - до ноющих ссадин.
Когда он ушел, Рашель осталась лежать без сна, и голова у нее шла
кругом. Она попыталась мыслить рационально: одиночество, нервы - от этого
любой может сорваться на минуточку с цепи. Но все же она беспокоилась:
Мартин не был случайным кавалером, и это не было быстрым перепихоном. Сама
мысль увидеть его снова наполняла Рашель радостной надеждой, окрашенной
легким отвращением к себе - осознанием, что смешивать работу и удовольствие
вот таким образом - это идиотский поступок.
Она перевернулась на бок и заморгала: часы в левом веке показали, что
времени - чуть больше семи ноль-ноль. Еще через два часа надо будет
получить подтверждение дипломатического статуса, одеться и пойти брать за
шкирку кое-кого из чиновников Новой Республики. А еще через два часа Мартин
окажется на борту "Полководца Ванека", и к 22:00 все дела будут сделаны.
Рашель вздохнула и попыталась подремать еще часок, но сон бежал от нее.
Она поймала себя на смаковании приятных воспоминаний. На самом деле
она мало что еще могла бы сделать: высока была вероятность, что она не
останется в живых, если ошибается по поводу намерений Новой Республики. И
разве это будет плохой способ закончить путь в сто пятьдесят лет?
Физически молодая, как двадцати-с-чем-то-летняя, поддерживаемая
передовой медициной планеты-матери, она редко ощущала груз десятилетий, и
экзистенциальный страх перед жизнью настигал ее только тогда, когда
вспоминалось, как мало из тех, кого она знала и любила, еще живы. Сейчас
почему-то возникла в памяти дочь, как она пахла, когда была младенцем.
Что же вызвало воспоминания? Не дочь, политический тяжеловес,
предводитель династии. Не похороны ее, восьмидесятилетней, после
несчастного случая на небесном парусе. Не даже лицо Йогана, с которым
прожила в браке пятнадцать лет. А Мартин, совсем недавний, будто перекрывал
все перед ее умственным взором. Рашель сердито заморгала и села в кровати.
Дура-девка . Кто бы знал, так решил бы, что ты и второй сотни лет не
разменяла, раз так сразу влюбилась в пару тугих ягодиц.
И тут же поймала себя на желании снова увидеть Мартина, на ожидании
этой встречи завтра вечером. Обжигающая радостная надежда побеждала возраст
и цинизм, хотя Рашель и знала, что это будет значить. Осложнения.