"Валерий Строкин. Я - Степан Разин (роман)" - читать интересную книгу автора

- Исполню, атаман! - крикнул Черноярец и принялся гикать, созывая
казаков.

Стрельцов нагнали на Ваковой косе, но никто из них не захотел
вернуться - все там и остались, порубленные казаками...

Яицкая крепость - первый городок, взятый мной и получивший свободу от
бояр и воевод. Городок стал жить по казачьему обычаю. Управление вершил
казачий круг - холопьи кабалы были торжественно сожжены на площади, опустели
долговые ямы. После победного дня казаки устроили на площади дуван, где
каждый житель городка получил свою долю от захваченной добычи.

Пошли доносы на стрельцов и обидчиков-приказчиков - голь упивалась
новой, неведомой ей ранее властью, училась жить, никого не боясь и мстить.
Многих стрельцов по доносам казнили у крепостных стен. Это продолжалось
целый год, пока Яик не вскрылся ото льдов и я не стал готовиться к морскому
походу.

В день отъезда весь город высыпал на реку. Казацкие и стрелецкие жёнки
слёзно спрашивали:

- Батюшка, Степан Тимофеевич, как же мы будем без вас жить?! Не простят
нам бояре ни казней, ни вашего разбоя над едисанскими мурзами, ни разгрома
людей Безобразова!

Все, кто мог, уходили со мной. Чем я мог утешить тех, кто оставался?!
Обещал вернуться... О войне с боярами ещё не думал, хотелось прогуляться,
как гулял Васька Ус, пошарпать кызылбашцев и тихо вернуться на Дон, залечь,
затаиться на время. Казаки шумят, мечтают о богатой Персии... Река, городок,
струги. Люди шумят, плачут, смеются...

Я хмуро смотрел на горожан, надвинув шапку на глаза - не брать же в
дорогу жёнок и детей?!

- Говорите, что я вас насильством пугал, заставлял служить! Стращал
казнями! Авось и помилуют! - я взмахнул рукой, казачий струг дружно ударил
вёслами по воде и отвалил от берега.

Над рекой повис женский плач. Шёл апрель 1668 года. О большой войне
думать было рано. Верх Волги занял Иван Прозоровский с московскими
стрельцами - нас спешили обложить со всех сторон, чтобы не дать подняться
вверх по реке и повторить подвиги Васьки Уса... Царь простил ему разбой,
испугался - авось и нас простят, ведь уже боятся...

- На Персию! - крикнул я.

Там мог быть выход - при случае можно попроситься на службу к шаху,
если московский государь откажется прощать Степана Тимофеевича.