"Валерий Строкин. Я - Степан Разин (роман)" - читать интересную книгу автора

праздновали бы мы победу над царём-батюшкой и боярами. По улицам Москвы шли
бы свободные люди... Не сумели мы донести до них казачью волю-свободу... Это
Иван учил меня сабельному бою, с ним ловили чебаков со струга. Всегда
рассудительный, прямой, за ним тянулись люди, и он мог повести их за собой,
умел сказать и донести до них нужное слово...

...Поздняя осень 1665 года. Юрий Алексеевич Долгорукий связал казаков
царским словом и заставил месить осеннюю грязь под Киевом в новой кампании
против польско-литовского государства.

Весной и летом казак силён - он сполна может показать свою силу и
лихость. Зимуем в своих куренях - не любит казак воевать в холодную пору.
Воюет тогда, когда ему сподручно. Да только князю и его людям плевать на
это.

Стрельцы - подневольные люди, на государёвой службе, им не впервой
мёрзнуть на промозглом ветру, тянуть коченеющие руки к мечущему искры
ночному пламени, дремать возле костра и закусывать червивыми сухарями гнилую
московскую солонину. Многие в том затянувшемся походе покрылись струпьями,
гниющими язвами и умирали в лихорадке. Стрелецкие головы и воеводы - они
заботились лишь о себе. Что им стрельцы, государёвы люди - помрут, других
пришлют! Только ведь мы, казаки, не привыкли к такому обращению - мы уважаем
себя, вот и взбунтовались...

Шумной толпой ввалились в избу, где размещалась ставка князя Юрия
Долгорукого. Курная изба была жарко натоплена - даже слюдяные окошки
запотели. В избе витал запах кислых щей. Светлейший князь сидел на широкой
лавке на двух бумажниках. Руки лежали на пустом столе. В углу, под ярким
пятном лампадки висел лик Богородицы, глядевший на нас с укоризной. На князе
был серый кафтан с вышитыми золотом полами, перепоясанный алым кушаком. На
кушаке висел кривой нож в серебряных ножнах. Его рукоятка и сами ножны были
украшены алыми лалами и голубыми сапфирами.

Завидев нас, князь грозно нахмурил брови. Алые сапожки напряжённо
постукивали по выскобленному деревянному полу. Суров и грозен был князь, и
мы нерешительно переминались в дверях. Заговорил Иван:

- Прости воевода, великий князь Юрий Алексеевич, но не годится вольным
донским людям быть в такой великой нужде, терпеть голод и холод. Не привыкли
казаки воевать осенью да зимой - сидим мы это время в тепле по своим куреням
и дворам. Боя нет - отпустил бы ты нас по-доброму на Дон.

Князь молчал, только лицо наливалось красным соком, да глаза метали
молнии, стараясь запомнить казаков. Иван продолжал:

- Как реки вскроются, так мы с радостью великой вернёмся послужить
ратному делу государя нашего.

Сапожки громче застучали по полу, правая рука князя легла на рукоятку
ножа - не привык он слышать такие речи от стрельцов и нас хотел превратить в