"Михаил Строганов. Камни Господни " - читать интересную книгу автора - А может, не боярского, а княжеского? Откуда здесь боярам-то взяться?
А вот за Камнем князь пелымский Бегбелий живет-поживает, добра наживает, да о том, как Строгановых со свету сжить, день и ночь думает. Теперь смекаете? - Выходит, что под носом у Григория Аникиевича соглядатай пелымский разгуливает, а Строганов себе празднует, да в ус не дует! - Молодец, Савва! - Карий хлопнул послушника по плечу. - Раз ты догадливый такой, прыгай из саней, да походи за юродом. Под вечор найдемся, повяжем пустобреха и потолкуем, какому Богу наш дурачок молится, какому царю справляет службу. Данил о взял у Снегова поводья и, подталкивая послушника в спину, попросил Трифона: - Благослови, старче, раба божьего Савву постоять за правое дело. Трифон с укоризной посмотрел на Карего, но Савву благословил охотно. На разгульском ристалище прежде кулачных боев назначали медвежью потеху: каждый охочий показать свою удаль, вооружась рогатиной и ножом, мог схлестнуться с медведем и биться насмерть. За уважение, не за деньги. Охотником потягаться с медведем на этот раз вызвался здоровенный солевар Фомка Лапа. Он трижды перекрестился, поклонился собравшемуся люду, взял рогатину с ножом и вошел за ристалищный частокол. Медведя подвезли в большой клетке на колесах, собранной из толстых перевязанных лыком жердей, протолкнули в ворота, закрывая их наглухо, чтобы зверь случайно не мог вырваться из ристалища. Не дав медведю опомниться и рассвирепеть, Фомка нанес удар первым, да не удачно - рогатина скользнула по ребрам, ушла в сторону, продрав толстую шкуру насквозь, вынося на острие остатки мяса и жира. Толпа ахнула и замерла в ожидании развязки. ристалища народ, пока, наконец, не встал за Семкиной спиной. Не отрывая глаз, Савва смотрел на застывшее лицо юрода с тихой безмятежной улыбкой. Кто-то из стоящих рядом сказал: - Отступи назад, перехвати рогатину, нырни под лапу... - Не успеет, растерялся ваш Фомушка-то, оттого и умрет, - неожиданно серьезно прошептал юрод и, встретившись со взглядом Снегова, стал быстро выскальзывать из плотного круга армяков и тулупов. Фомка резко потянул рогатину на себя, но медведь откинул ее лапой и, не давая солевару опомниться, ударил по голове другой. Боец застонал и рухнул наземь, зверь победно поднялся над ним, замахиваясь для последнего, смертельного удара. В этот миг раздался выстрел. Медведь зашатался и стал медленно оседать назад. В левом боку дымилась рана, из которой, пульсируя, била кровь. - Дело не сделано, Фомка покудова живой! - Медведя надо было теперя пущать в лес! - Кто стрелял? По какому праву? Сначала в толпе послышались недовольные голоса, которые постепенно начали перерастать в разъяренный гул. - Я стрелял, - показался дюжий человек в простом охотничьем полушубке с большой пищалью на сошке. Толпа расступилась и, смиряя гнев, ахнула: - Григорий Аникиевич... - Я стрелял, - утвердительно сказал Строганов. - А право мое - Божье: "Зуб за зуб, око за око, смерть за смерть". Или не слышали о сем, маловеры? |
|
|