"Михаил Строганов. Камни Господни " - читать интересную книгу автора

- А может, не боярского, а княжеского? Откуда здесь боярам-то взяться?
А вот за Камнем князь пелымский Бегбелий живет-поживает, добра наживает, да
о том, как Строгановых со свету сжить, день и ночь думает. Теперь смекаете?
- Выходит, что под носом у Григория Аникиевича соглядатай пелымский
разгуливает, а Строганов себе празднует, да в ус не дует!
- Молодец, Савва! - Карий хлопнул послушника по плечу. - Раз ты
догадливый такой, прыгай из саней, да походи за юродом. Под вечор найдемся,
повяжем пустобреха и потолкуем, какому Богу наш дурачок молится, какому царю
справляет службу.
Данил о взял у Снегова поводья и, подталкивая послушника в спину,
попросил Трифона:
- Благослови, старче, раба божьего Савву постоять за правое дело.
Трифон с укоризной посмотрел на Карего, но Савву благословил охотно.
На разгульском ристалище прежде кулачных боев назначали медвежью
потеху: каждый охочий показать свою удаль, вооружась рогатиной и ножом, мог
схлестнуться с медведем и биться насмерть. За уважение, не за деньги.
Охотником потягаться с медведем на этот раз вызвался здоровенный
солевар Фомка Лапа. Он трижды перекрестился, поклонился собравшемуся люду,
взял рогатину с ножом и вошел за ристалищный частокол. Медведя подвезли в
большой клетке на колесах, собранной из толстых перевязанных лыком жердей,
протолкнули в ворота, закрывая их наглухо, чтобы зверь случайно не мог
вырваться из ристалища. Не дав медведю опомниться и рассвирепеть, Фомка
нанес удар первым, да не удачно - рогатина скользнула по ребрам, ушла в
сторону, продрав толстую шкуру насквозь, вынося на острие остатки мяса и
жира. Толпа ахнула и замерла в ожидании развязки.
Преследуя юрода, Снегов протискивался сквозь толпившийся вокруг
ристалища народ, пока, наконец, не встал за Семкиной спиной. Не отрывая
глаз, Савва смотрел на застывшее лицо юрода с тихой безмятежной улыбкой.
Кто-то из стоящих рядом сказал:
- Отступи назад, перехвати рогатину, нырни под лапу...
- Не успеет, растерялся ваш Фомушка-то, оттого и умрет, - неожиданно
серьезно прошептал юрод и, встретившись со взглядом Снегова, стал быстро
выскальзывать из плотного круга армяков и тулупов.
Фомка резко потянул рогатину на себя, но медведь откинул ее лапой и, не
давая солевару опомниться, ударил по голове другой. Боец застонал и рухнул
наземь, зверь победно поднялся над ним, замахиваясь для последнего,
смертельного удара. В этот миг раздался выстрел. Медведь зашатался и стал
медленно оседать назад. В левом боку дымилась рана, из которой, пульсируя,
била кровь.
- Дело не сделано, Фомка покудова живой!
- Медведя надо было теперя пущать в лес!
- Кто стрелял? По какому праву?
Сначала в толпе послышались недовольные голоса, которые постепенно
начали перерастать в разъяренный гул.
- Я стрелял, - показался дюжий человек в простом охотничьем полушубке с
большой пищалью на сошке.
Толпа расступилась и, смиряя гнев, ахнула:
- Григорий Аникиевич...
- Я стрелял, - утвердительно сказал Строганов. - А право мое - Божье:
"Зуб за зуб, око за око, смерть за смерть". Или не слышали о сем, маловеры?