"Михаил Строганов. Камни Господни " - читать интересную книгу автораказачок к теще на блины. Честная Масленица на дворе!
- Стало быть, на Масленицу надобно ночью ехать, тайно, никому не сказавшись? - Почему ж тайно. Я разрешил ему ворота открыть и даже лучшего мерина велел запрячь. Как говорится, не сулил гору, а дал впору! - Так волки вокруг города свадьбы водят, - тихо промолвил Савва. - Беды бы не вышло... - Да, волки... Так на конных они почти не нападают, а казак трезвый да при оружии, - задумчиво произнес Григорий Аникиевич. - Бояться-то не зверья, а людей надо, нынче человек человеку волк. И что с того? Разве мы опасаемся каждого встречного или готовимся от него смерть принять? Верно говорю, Карий? - Не в бровь, а в глаз, - Данила с ненавистью посмотрел Григорию в глаза. - Где казака искать? В Канкор он так и не прибыл. - Ты в Пыскоре, в монастыре поискай, коли не ждется, да Масленице не рад, - рассмеялся Григорий. - Там люди строгие, наших праздников не принимают. Один старец Трифон чего стоит. Вот к нему и поезжай! Послушничек твой дорогу хорошо знает. А мне загулявших казачков искать некогда - у меня на носу праздник. Умный не осудит, а глупый не рассудит. Ступайте с Богом. Григорий усмехнулся, подавая Игнату знак выпроваживать гостей. Приказчик засуетился, забормотал под нос: - Давай, ребятушки, проваливай... Веселитеся, отдыхайте да бражничайте. Видите, Григорий Аникиевич делом занят, о людях печется, а вы к нему со своим казачком непутевым... Будет надобно, Григорий Аникиевич нового приставит, сколько их, прости Господи, теперь по Руси шляется... *** Спасо-Преображенский Пыскорский монастырь стоял не на возвышенности, как принято на Руси, а словно просел, сполз с высокого холма, или, подобно большой ладье, причалил в устье небольшой речки Нижней Пыскорки. - Я думал, что монастырь велик, стоит вроде сольвычегодских святынь, а он на ладонь уместится, - усмехнулся Данила. - Как там братия умещается? Или, как пчелы, улей себе построили? - Аника давно велел монастырь в Канкор перенести, с Нижней Пыскорки в Верхнюю, - подбирая слова Савва посмотрел на Карего. - Да у Григория Аникиевича руки дойти не могут, дела мирские не отпускают. - Умный ты человек, Савва, а иной раз рассуждать начнешь - дурак дураком. Вот смотрю на тебя и думаю: блаженный ты, или холоп от макушки до пяток? - Карий отвернулся от послушника. - Давай не рассуждай, подгоняй гнедого, скоро уж прибудем. Снегов пожал плечами и послушно взмахнул поводьями: - Давай, родимый, с Божьей помощью да в Господнюю обитель! Лес остался позади, дорога выходила на широкую белую полосу реки, утопающую в блеклых красках зимнего заката. Впервые за последние годы Карего взяла досада, защемила в сердце, пробуждая слепую ярость. - Что, Саввушка, не устал ли в дороге наш Гнедко? - Ничего, - обиженно отмахнулся послушник. - Хоть и не из лучших, да вдвое больше пройдет, не запыхается! - Видать, выходит по меткому словцу Григория Аникиевича: хоть конь |
|
|