"Михаил Строганов. Камни Господни " - читать интересную книгу автораудовольствием подумал, что в скором времени его снова ждет жарко истопленная
баня, жирные пироги с зайчатиной, богато сдобренные луком, кроме того, он вез два ведра хлебного вина, или как его недавно стали называть - водки, подаренной Григорием Аникиевичем. Этим даром казак дорожил особо, находя в нем знак строгановского благоволения, потому что по указу царя Иоанна Васильевича водку можно было употреблять только в царевом кабаке, а за ее самовольное курение можно было не только ноздрей лишиться, но и голову на плахе сложить. - Ты, Акулинка, не плакай: оба мы с тобой грешные, обоим и счастья будет, - Василько ослабил поводья, бормоча в сладкой полудреме. - Сама посуди, какого доброго мужика тебе Бог послал. Другой на моем месте тебя бы осрамил на весь белый свет, а я нипочем не скажу, что тебя не девкой взял. И даже упрекать за это не буду, сам не без греха. А девка ты горячая, тело, что истопленная печка. Не знал бы, подумал, что у тебя лютый жар. - Ничего ты про меня не знаешь, слушать не хочешь! - вытирая слезы сказала Акулина. - Говорила тебе, надо не к батюшке ехать, а бежать к казакам на Волгу или на Дон, куда угодно, хотя бы и в Литву, только подальше отсюда! - Нет, не зря говорят, что не дал Господь мужику детей рожать, а бабе умом разуметь! Говорю тебе, здесь заживем лучше любых панов. Ты у меня в соболях ходить станешь, да на шелках спать! С таким атаманом, как Данила, я в первые люди выбьюсь у Строгановых. А что пужаешься батюшку, так это пустое, ты теперь ломоть отрезанный, тепереча я твой господин. - Сам ты ничего не понял, болван неотесанный! И Карий твой все равно что псарь, на охоте у Строгановых. Подучат его кого припугнуть, кого жизни выкрадывать. Там сгинет, как камень в воде, и тебя на дно потянет. Думаешь, он первый здесь лихой человек? Были и до него, будут и после, да еще и поважнее. Мерин фыркнул, тревожно повел ушами и вдруг рванул вперед, переходя с легкой рыси в галоп. Казак охнул и, заваливаясь на спину, выпустил поводья. Приподнимаясь, Василько краем глаза заметил, как вдалеке двинулись за санями мерцающие огоньки. Многочисленные, разные: то бледно-зеленые, каким бывает свечение от болот, то огненные, словно рассыпавшиеся искры от брошенной головни. - Волки! Казак хотел было хлестнуть мерина плетью, да передумал: перепуганная лошадь неслась во весь опор, осыпая ездоков облаком снежной пыли. На занесенной снегом дороге сани бросало из стороны в сторону на каждом ухабе. - Господи, только бы не перевернуться, тогда уйдем! Василько потянулся за самопалом и, увидав стремительно приближавшихся к саням волков, сказал: - Нагонют... Акулина, возьми топор, авось отобьемся! Бери, не сиди как мертвая, волки шутить не станут! Акулина не шевельнулась. Только легкая улыбка коснулась ее побледневших губ: - Прощай, Василько. Прости, если что не так... - Теперь не время, Акулинушка, после о любви да об обидах толковать станем. Бери топор! Волки уже спустились с угора и, стремительно нагоняя сани большими |
|
|