"Август Юхан Стриндберг. Эрик XIV " - читать интересную книгу автора

Эрик. Ты прав! (Уходит.)
Йоран Перссон звонит. На мгновенье опускается занавес. Когда он снова
поднимается, Йоран Перссон сидит за столом и что-то чертит.
Эрик (входит, волнуясь). Конечно, ложь, будто выпустили Юхана. Все -
ложь, весь мир ложь, и на небесах ложь! Князь мира сего тоже назван отцом
лжи, смотри Евангелие от Матфея, глава восьмая, стихи одиннадцатый и
двенадцатый... Меж тем я бродил из покоя в покой... Подумай, черти даже в
спальне не убрали... из зала в зал... и ни живой души не встретил. Замок
брошен, как тонущий корабль, а на кухне что-то мерзкое творится; служанки
разворовали пряности и еду, везде осколки и объедки, а лакеи всюду
разбросали винные бутылки... Меж тем...
Йоран Перссон. А в подвалы ты спускался?
Эрик. Нет, нет, конечно нет! Но взгляни! Корона, мантия - знаки
шведского величия, а рядом туфелька со стоптанным каблучком... туфелька моей
Сигрид... мне стыдно, стыдно, но ведь от своей судьбы не уйдешь, вот и я не
ушел от своей судьбы... Отец всегда говорил, что я кончу плохо, и откуда он
знал? Это же нигде не предсказано, да и кто может предсказать судьбу, разве
что тот, кто ее вершит! Но хуже всего было, когда капрал выколол Нильсу
глаз; капрал, ты же знаешь, кривой, и когда он выколол Нильсу глаз, он
сказал: "Это тебе за грозного Циклопа, око за око!" И я заключил, что Нильс
когда-то посмеялся над увечьем капрала. Значит, что посеешь, то и пожнешь, и
Нильс, как говорится, получил свое.
Йоран Перссон. Стало быть, им позор и конец?
Эрик. Зачем ты задаешь так много вопросов, Йоран? А потом он заколол
старого борова Сванте, и Эрика, и других подлецов! Тс-с! Теперь самое
страшное: когда капрал стал убивать старика, тот расхрабрился и объявил, что
риксдаг его оправдал, и потребовал, чтобы я представил доказательства его
вины. Подумай, этот пес требовал, чтоб я еще доказывал, как он в лицо назвал
меня безумцем, а значит, оскорбил особу короля, доказывал, как он славил
изменника... Я вышел из себя, я потребовал немедленной казни... и тут он
закричал: "Не трогай нас, то есть Стуре, не то погибнут твои дети, они ведь
наши заложники!" Заложники? Ты понял? Я вообразил, как моих деток казнят в
Хернингсхольме, хотел отменить приказ, но поздно!...
Йоран Перссон. И что же потом?
Эрик. Жалкое зрелище; и в каждой душе ведь в минуту смерти проглядывает
возвышенное что-то; будто кокон спадает и вылетает бабочка. Я не мог на это
смотреть...
Йоран Перссон. Но сам же ты никого не убил?
Эрик. Нет. Я только ударил Нильса по руке, не потому ведь он умер! Но
все равно - ужасно! Лучше бы этого не было никогда!
Йоран Перссон. Жалеешь, что велел наказать бандитов?
Эрик. Но заложники! Подумай о моих детях! И о матери молодых Стуре! И о
брате вдовы королевы, Абрахаме, они же прирезали его! Она ни за что не
простит! Ты это можешь поправить, Йоран?
Йоран Перссон. Нет, не могу. Я уже ничего не понимаю! Не видишь разве -
события катятся, мы не в силах их удержать! Я нем, недвижим, я не могу
шелохнуться, я могу только ждать, задаваясь вопросом - что будет?
Эрик. И ты ничего не можешь мне посоветовать?
Йоран Перссон. Ничего.
Эрик. Хорошо же. Тогда я пойду искать друга, которого вовек не должен