"Маша Стрельцова. Смесь бульдога с носорогом " - читать интересную книгу автора

не в курсе, черт возьми! - зло выкрикнул парень.
- Да не переживай ты так, - посочувствовала я. - Саню ж ты убил,
значит, считай, отомстил.
- А теперь убьют меня, - глухо сказал Ворон. - Откуда ж мне знать, что
Никанор как чуял и на меня стрелки - то перевел? Узнаю, кто сдал - живьем
похороню.
А я с сожалением подумала о том, какому все же дураку досталось Санино
место - ведь ясно - понятно, что прорицатель, вернее, прорицательница у нас
одна. Приходил за гаданием Саня за недельку до смерти, я как обычно выдала
ему порцию ужастей. У меня вообще принцип - ребята мне эти как родные, так
что я им выдаю прогнозы пострашней, что б не расслаблялись. У них жизнь
такая потому что, каждый день как на войне. Вот Саня, умничка, и не
сплоховал, дотумкал, откуда к нему беда придет.
- Да, Ворон, вот кто - то свинью - то тебе подложил, - лицемерно
посочувствовала я.
- Маша, я тут подумал и решил что мне твоя помощь нужна, - вдруг жарко
заговорил Ворон. - Ты же все можешь, все умеешь, посмотри мне по своим
картам, где эти чертовы деньги лежат! Озолочу, с ног до головы озолочу!
Я посмотрела на него как на придурка.
- Не рассчитывай на меня!
- Час назад предлагала свою помощь! - упорствовал он. - Что изменилось
за это время?
- Ворон, - снисходительно посмотрела я на него, - да если б я знала где
они лежат, я б и без тебя озолотилась.
Я ничем не рисковала, выдавая свой план. То, как я легкомысленно
произнесла эти слова - гарантировало, что всерьез их никто не воспримет.
Однако Ворон остро взглянул на меня и покачал головой:
- Даже не думай об этом. Эти деньги надо отдать, собственная жизнь
гораздо дороже двух миллионов. Ты не успела бы их даже начать тратить.
- Глупо, - фыркнула я. - Кто б узнал - то, что они у меня?
- Опомнись, Маш. Твоя жизнь и твой куций умишко - против матерых
братков, прошедших огонь и воду. Даже не думай о том чтобы их присвоить, ты
еще молода, жить да жить. А если поможешь мне - двести тысяч твои.
- Звучит роскошно, - бесстыдно соврала я. Нашел дуру - два миллиона
променять на двести тысяч. А вот "умишко" - я тебе еще припомню, тоже мне,
Нобелевский лауреат.
- Вечером встретимся? - сразу ухватился он.
- Зачем? - удивилась я.
- Обсудим ситуацию, наметим план, как действовать.
- Я не уверена что буду свободна, - протянула я. - Позвоню тебе, котик.
Зубы Ворона явственно скрипнули. Вероятно, это аллергия на "котик", но
ответить он не успел.
В приемной раздались голоса, возмущенно взвыла Никитична, в ответ ей
раздался трехэтажный мат. Дослушивать я не стала. Быстрей молнии я вскочила
и ринулась к неприметной дверке напротив. Моя легендарная интуиция часто
действовала впереди моего куцего, отравленного "Космополитеном", "Менс
хелсом" и сладковатым запахом диоровской "Дольче виты" умишка. И вовремя.
- Что, браток, за бабой прячешься? - раздался голос, который иначе как
гнусным я назвать не могу. Сразу было понятно что у его обладателя землистый
цвет лица, прокуренные щербатые зубы и повадки орангутанга.