"Ирина Ивановна Стрелкова. Одна лошадиная сила" - читать интересную книгу автора

революционная экспроприация, деньги пойдут на приобретение револьверов для
рабочей дружины.
Володя знал, кого можно расспросить о подробностях давнего ограбления.
Деда Фомина. Он, конечно, был тогда мальчишкой, с ним в боевой дружине
важными секретами не делились, но ходили же по городу какие-то слухи.
Дед обрадовался, увидев Володю. Он стал уже совсем плох, но лечь в
больницу отказался. По утрам внуки - Николай и Виктор - переносили его на
руках из постели в стоящее у окна старинное вольтеровское кресло,
доставшееся Фоминым при распродаже кубринского имущества. Месяц спустя
Володя шел перед гробом, обитым кумачом, и нес на красной подушечке орден
Ленина, вспоминая свою последнюю встречу с Колькиным дедом. Какая ясная
память до самого конца жизни!
"Темное дело, по городу чего только не болтали, - рассказывал ему дед
Фомин. - По этому случаю руководители стачки созвали митинг в Народном доме
и объявили, что рабочий класс Путятина к ограблению непричастен. Я своими
ушами слышал. А уже после революции к нам на юбилей стачки приехал Михаил
Васильевич Фрунзе, товарищ Арсений, он у нас бывал в пятом году. Собрались
участники стачки, стали вспоминать митинги за Путей, сражения с казаками. И
про ограбление заспорили - чьих рук дело. Кто говорит, что жандармы устроили
провокацию, чтобы засудить кого-нибудь из рабочих, но не сумели подстроить
веские улики. Кто доказывает, что кассира ограбили эсеры и действительно
собирались купить на эти деньги оружие, но кто-то их надул, деньги пропали
зря. Однако большинство участников стачки стояло на том, что под видом
экспроприаторов-революционеров действовали обыкновенные грабители. Такие
случаи были тогда не в редкость".
"Но что же случилось с грабителями после нападения на кассира? -
размышлял Володя, возвращаясь от Фомина. - Почему все двадцать тысяч
остались в целости? Что им помешало поделить добычу?"
Казалось, он зашел в тупик. И тут вдруг Володю осенила мысль.
Несомненно, гениальная!
Он кинулся в городской архив: "Где могут быть записаны фамилии
тогдашних домовладельцев?"
Чихая от пыли, Володя целую неделю рылся в старых бумагах. Наконец он
натолкнулся на переписку городского архитектора с домовладельцами по поводу
самовольных пристроек. Архивный гулкий подвал огласился торжествующим
хохотом. Вот, оказывается, кому принадлежал дом с кладом, замурованным в
печку! Фамилия, имя, отчество - все сходится. Не было, значит, нападения! Не
было неизвестных в масках! Кассир симулировал грабеж, запрятал деньги и стал
ждать срока давности.
"Но не так уж долго пришлось ему ждать. Грянула революция, и деньги с
портретом Екатерины II обратились в ничто", - писал Володя в очерке "Клад",
опубликованном городской газетой.
Номер с его очерком Ольга Порфирьевна - она тогда еще не ушла на
пенсию - распорядилась поместить под стекло и вывесить в историческом зале
музея. Рядом в витрине выставили жестяную банку, набитую царскими деньгами.
Путятинцы толпами шли в музей, город наконец-то узнал о своем выдающемся
детективе.

...Нетерпеливое пофыркивание возвратило Володю на лесную поляну. Конь
чуял запах хлеба, раздувал ноздри и грустно глядел на Володю крупными