"Ирина Ивановна Стрелкова. Опять Киселев" - читать интересную книгу автора

была брошена на шоссе, ведущем к магистрали Москва - Ленинград, в кустах
неподалеку от автобусной остановки. Возможно, что похититель - или
похитители - уехал автобусом или в Путятин, или в поселок леспромхоза.
Шансов, что кто-то обратил на него - или на них - внимание, очень мало.
Сезонники леспромхоза народ с бору по сосенке, друг друга толком не знают.
"Запорожец" оказался в полной исправности, у Галкина ничего не пропало,
да там и пропадать нечему - хлам и старье. Осмотр машины ничего
примечательного не дал. Найдена записная книжка Галкина, в которой он ведет
строгий учет километража и горючего. Судя по записям Галкина, похититель -
или похитители - проехал только расстояние от дома Галкина до места
происшествия на Фабричной, а оттуда до того места на шоссе, где машину
оставили, не потрудившись хоть как-то замаскировать в кустах, а на самом
виду.
- Думаю, что угнали из озорства, - сказал в заключение Фомину инспектор
ГАИ. - Не более того.
- Я тоже так считаю, - заявил Фомин. Как он и предвидел, начальство
поручило ему расследование случая, происшедшего ночью. - Не стоит валить
происшествие на Фабричной и угон "Запорожца" в одну кучу! - И добавил
скороговоркой: - В сводку я записал отдельно, хотя связь тут возможна.
Сдав дежурство, Фомин отправился по адресу, продиктованному Галиной
Ивановной. Дом № 36 на Пушкинской улице представлял из себя городскую
достопримечательность. Первый этаж и полуподвал - кирпич, старинная русская
кладка. Второй этаж - великолепный сруб и деревянные кружева. В обоих
этажах - уйма жильцов. Они осаждали горсовет жалобами на ветхость дома,
требовали сноса, рассчитывая перебраться в микрорайон, в новые дома со всеми
удобствами. Но городская интеллигенция во главе с директором музея Ольгой
Порфирьевной встала на защиту ценнейшего памятника русского провинциального
зодчества XIX века. Хотя денег на реставрацию у горсовета пока не было и в
ближайшее время не предвиделось, дом, к общему негодованию жильцов, решили
сохранить и отныне запретили портить исторический облик строения
обыкновенным ремонтом.
Если бы Фомин обладал склонностью Володи Киселева к тонким наблюдениям,
он бы, свернув под шатровые ворота - тоже являющиеся шедевром архитектуры,-
всерьез и надолго призадумался над микромиром дома № 36 с его палисадником,
скамеечками, бельевыми веревками лавочкой напротив ворот, где ежевечерне
заседал Пэн-клуб - так у путятинских остряков назывались посиделки
пенсионеров.
Но Фомин был Фоминым. Он просто-напросто пересек двор по прямой,
спросил у старух, где живут Шменьковы, и ни о чем больше не спрашивал -
направился по указанному маршруту: вверх по лестнице на второй этаж, там
налево, направо, опять налево - до двери, обитой клеенкой коричневого цвета.
Шменьковы - муж и жена, тихие старички из фабричных служащих, -
встретили сотрудника милиции в крайнем расстройстве. Они уже знали про
несчастье с квартирантом. Полчаса назад к ним прибежала Лена, его невеста, и
обо всем рассказала. Они помогли Лене собрать для Саши, лежавшего в
больнице, самое необходимое - бритву, мыло, зубную щетку, носовые платки.
Фомин подумал про себя, что Горелову все это вряд ли скоро понадобится,
но старичкам не сказал. Пускай остаются в уверенности, что с квартирантом
ничего опасного.
Шменьковы разговаривали с Фоминым настороженно. В Путятине старые люди,